Танец мотылька - стр. 32
Так, стоп!
Он не мой муж.
Глава 17. Ложь не бывает сладкой
Марк выдавливает из баночки немного масла на ладони и растирает их между собой. Осторожно касается пальцами плеч, перекидывая мои рыжие волосы вперед. Закрываю глаза, и сдерживаю трепыхание ресниц. Широкие ладони, будто созданы для ласк – знают, что делают. Дергаюсь, понимая, что завожусь – жар опускается ниже и ниже. Он разрастается, стоит только сделать вдох и услышать снова мужской запах, напоминающий папин шампунь с нероли , и приправленный мускатным орехом.
И я, кажется, забываю обо всех переживаниях, которые накатили несколько минут назад. Хватаюсь за край трезвого ума и собираюсь встать.
Марк, будто чувствуя мое напряжение, прижимает пальцы сильнее и выдавливает из меня тихий стон. Боль и наслаждение катятся по венам.
Сначала руки невесомо скользят по шее, затем медленно и нежно гладят затылок и запускают пятерни в мои волосы. Марк массирует кожу головы, опускается и поглаживает трапецию, растирая неспешно, но глубоко.
Удивительно странные эмоции, как взбесившаяся лава в застывшем вулкане, накатывают с новой силой и затмевают старые чувства. Я тихо радуюсь, так как очень давно не могла избавиться от гнетущей дыры в сердце из-за некоторых событий. Но не будем об этом.
Закрыв глаза, выдыхаю и смущаюсь, когда получилось слишком порывисто. Марк чуть слышно хихикает. Я хочу встать, но он удерживает меня и снова придавливает к стулу.
– Все нормально, расслабься. Не укушу.
Хочется верить.
– Марк, скажи, я изменилась после аварии? – начинаю, пытаясь выкарабкаться из плена сумасшедшего влечения к чужому человеку. Мне нужно отвлечься, поговорить. Так или иначе, надо узнать «мужа» поближе. Ну, или идти в ЗАГС – разводиться. Потому что другого выхода я не вижу. Раньше времени я не могла настаивать на этом, вдруг, все-таки, амнезия. Почему в голове занозой сидит другая память, я даже не задумывалась. Подумаю позже.
«Муж» проводит ладонью по моему плечу и спускается, массируя руки, к запястью. Волна приятных мурашек налетает с такой силой, что у меня кружится голова. Вцепляюсь в табуретку, чувствуя, как деревенеют пальцы.
– Немного, совсем немного, – проговаривает Марк у самого уха. Я чувствую, как он дышит и не могу пошевелиться. Слишком тревожно на душе от этих прикосновений. Невероятно тревожно. До остановки сердца.
– Ты понимаешь, что мне тяжело воспринимать происходящее? Для меня все по-новому. Ты – новый.
– Я знаю, – шепчет и целует скулу, вытянувшись еще сильней из-за спины. Его длинные волосы щекочут шею. Ловлю новую волну мурашек. Так играть невозможно. Муж или не муж?
Марк прокладывает дорожку назад, по руке к плечам, затем опускается к ключице. Разминает ее и небрежно опускается ниже. Перехватываю его пальцы.
– Не нужно. Не сейчас.
– Но я же вижу, что ты чувствуешь. Позволь. Ты помнишь их – мои прикосновения.
– Ты делаешь мне приятно, мне нет смысла скрывать, но морально я не могу. Это неправильно. Словно я надела чужую обувь: удобную, красивую, но не свою.
– Но я же твой, – чуть поворачивает мой подбородок к себе, и я сталкиваюсь с его васильковым взглядом. Снова эти снежинки!
– Марк, твои глаза…
– Что? – он переходит вперед и присаживается рядом на диван напротив. Тянет меня к себе. Я пытаюсь прикрыться и схватить футболку, но он отбрасывает ее в сторону.