Танец чайки - стр. 8
Мигом и явился.
– Послушай, Катаре, нужна твоя помощь.
Катарелла вытянулся по стойке «смирно», глаза у него блестели от радости.
– Я в вашем полном распоряжении, синьор комиссар.
– Подумай хорошенько, прежде чем ответить. В кабинете у Фацио нет прямого телефона, верно?
– Куда верней!
– Поэтому все звонки, которые к нему поступают, неизбежно проходят через коммутатор, верно?
Катарелла не ответил, только поморщился.
– Что такое?
– Синьор комиссар. У Фацио есть мобильник. Если кто-то звонит на мобильник лично персонально ему, Фацио, этот кто-то звонящий никак не проходит через коммутатор.
– Ты прав. Но я сейчас не об этом. Возьмем только коммутатор. Я хочу, чтобы ты вспомнил, кто звонил Фацио в последние четыре-пять дней. Ясно?
– Яснее ясного, синьор комиссар.
– Тогда садись на мое место, бери листок и ручку и пиши все имена, которые вспомнишь. А я пойду покурю.
– Простите, синьор комиссар, не могу.
– Не можешь вспомнить, кто звонил?
– Нет, не могу сесть на ваше место.
– Почему? Не место, как говорится, красит человека. Ладно, садись где хочешь.
Монтальбано вышел на улицу, закурил, задумчиво побродил по парковке и вернулся обратно.
3
Катарелла протянул ему листок. Там было три фамилии. Лоччиччиро (скорее всего, на самом деле Ло Чичеро), Парраваккио (поди разберись, как на самом деле его зовут) и Дзирета (ерунда, ошибка в удвоенных согласных: Дзирретта).
– Только три?
– Нет, синьор комиссар, четыре.
– Но ты написал только три.
– Четвертого не написал, и так понятно. Вот, между Гараваккио и…
– Здесь написано Парраваккио.
– Не важно. Видите, между Сараваккио и Дзинетой пустое место?
– Да. Что это значит?
– Белая строчка, Бьянко то есть.
Что тут скажешь? Сэкономил буквы. Гениально.
– Послушай, Катаре, это не тот Бьянко, у которого на прошлой неделе арестовали сына за драку?
– Он, синьор комиссар. А Лоччиччиро звонил потому, что тот, кто живет выше над ним на верхнем этаже, каждое утро мочится, уважительно говоря, ему на балкон, расположенный ниже.
– А Парраваккио чего хотел?
– Не знаю. Но Тараваккио приходится родственником Фацио.
– А кто звонил чаще, Парраваккио или Дзирретта?
– Конечно, Дзирета, он все время названивал, ему срочно, как можно скорее понадобилось получить паспорт.
Монтальбано вздохнул.
– А если вы хотите знать, кто досаждал непрерывными постоянными звонками, но это было больше чем пять дней назад, так это Манселла.
– Через «с» или через «з»?
– Через обе, синьор комиссар.
– И этот Мансзелла звонил через коммутатор?
– Манселла звонил через коммутатор, когда мобильный телефон Фацио был занят. Или выключен. И тогда он говорил мне, что это Манселла и что нужно, чтобы я сказал Фацио, как только освободится, пусть немедленно перезвонит ему, Манселле. Или пусть включит телефон.
– И Фацио перезванивал?
– Не могу знать. Поскольку меня там не было. Если перезванивал, перезванивал с мобильного.
– Ты, конечно, не помнишь, когда этот Манзелла позвонил в первый раз?
– Погодите-ка минутку!
Он выбежал из кабинета и так же бегом вернулся, держа в вытянутой руке блокнот в черном переплете. Пролистал несколько страниц. Они были густо испещрены номерами и именами.
– Что это?
– Синьор комиссар, я всегда записываю, кто звонит, чего хочет, точный день и час.
– А зачем?
– На всякий случай. Мало ли что.
– Разве у нас нет автоматического контроля входящих звонков?