Танцуй, детка! - стр. 12
– Я же сказал: всё нормально! Ты меня слышала? – с насмешкой повторяет он, специально растягивая слова, как будто объясняет для умственно отсталой, и я, пробормотав своё жалкое «ещё раз прости», наконец-то плюхаюсь рядом со сдерживающей смешок Юлькой.
– Ну ты даёшь, подружка! – возбуждённо бормочет она мне на ухо. – Мало того что опоздала на лекцию к самой Горгоне, так ещё и успела «пометить» главного красавчика курса, – смеётся она.
Мы учимся на факультете архитектуры и дизайна уже месяц, но все как один боимся Татьяны Ивановны, или Медузы Горгоны, как прозвали её между собой студенты, – профессора и преподавателя истории мировой культуры. И хотя мы уверены, что сможем проектировать дома, мосты и дороги без какой-то там культуры, Горгона утверждает обратное, а по университету ходят легенды о сотнях отчисленных без права восстановления первокурсников, которые не смогли на экзамене вспомнить даты создания росписи Сикстинской Капеллы или постройки Пантеона в Риме.
– А что это за Майк? – с напускным равнодушием спрашиваю я Юльку, хотя заранее знаю, что она ответит.
– Майкл Романов – сын того самого Романова, помнишь? – и моё сердце болезненно сжимается в груди. Конечно, я всё помню, лучше, чем кто-либо в этом городе. – Ну так вот, он учился несколько лет в Англии, затем просто жил там, представляешь? – возбуждённо брызжет слюной мне в ухо подруга, – а потом, после того, что случилось с его отцом, решил вернуться домой. И поступил к нам на курс: хочет всё пройти с самого начала, там у него была совсем другая специальность, – продолжает тараторить Юля, пока я делаю вид, что внимательно слушаю Горгону. – Ему уже двадцать восемь, он старше нас с тобой на десять лет, – мечтательно закатывает глаза подружка, – и живёт в собственном доме, точнее – в замке, в Рузаевке, на побережье!
Я закрываю глаза на несколько секунд. Рузаевка. Дом с башенками, совсем как из Средневековья. Море, со спутанной белой гривой несущее свои волны к нашим ногам... Я помню всё. Слишком хорошо.
– Я смотрю, у вас там наверху весьма увлекательная беседа, – вдруг раздаётся в тишине аудитории голос Горгоны, и десятки пар глаз с шуршанием ночных мотыльков поворачиваются к нам с Юлей. Сегодня я точно поставила рекорд по привлечению к себе всеобщего внимания, чёрт! – Простите, как вас зовут? – обращается ко мне профессорша, и я, поднявшись со своего места, отвечаю:
– Алекс. Алекс Глинская, – и вижу, как Майкл Романов, устроившись вполоборота на своём стуле, с усмешкой следит за разыгрываемым спектаклем.
– Прекрасное имя, госпожа Глинская, – удовлетворённо замечает Татьяна Ивановна, словно попробовав моё имя на вкус и убедившись в его свежести и качестве. – А теперь хотелось бы услышать ваше мнение, Алекс: всегда ли жилище выглядело так, как мы его видим и понимаем сейчас, в наши дни, как полагаете?
– Полагаю, что нет, – неуверенно бормочу я.
– Нет? Все согласны с госпожой Глинской? – вопрошает на весь зал Горгона.
– Я думаю, что Алекс не права, – вдруг подаёт голос Майкл.
– Ручаетесь? – азартно восклицает профессорша, обрадованная, что в классе намечается дискуссия.
– Абсолютно, – твёрдо отвечает Романов. – Посмотрите на древние пещеры первобытного человека. Структура жилища всегда была неизменна: вход, коридор, узкий или становящийся шире с веками, в зависимости от преследуемых целей, парадная зала или гостиная, лежбище или спальня. Все наши дома, квартиры повторяют этот план, разве не так? – кидает он нам в лицо не терпящие возражений аргументы.