Танатос рулит! - стр. 2

Он был свободен, финансово независим, избавлен от ожесточенной борьбы за кусок хлеба – и в результате не знал, что делать со своей жизнью. «Что тебе еще надо, зажравшаяся тварь? – часто спрашивал он себя. – Чего тебе не хватает?» Ну, он-то знал – чего. Веры, любви, надежды, да и самой жизни. Он почти постоянно испытывал ощущение неуловимой утраты – причем чего-то такого, что ему, в сущности, и не принадлежало. Он подозревал: что-то незаметно скользит мимо него. Проходит, пролетает, проползает, проплывает… и прячется в щелях, которыми изобилует состарившаяся реальность. Пытаться достать оттуда это «нечто» было так же бессмысленно, как выковыривать тени из темных уголков. Толку никакого, а можно извлечь на свет дерьмо, о котором прежде – ни слухом, ни духом.

То, что многие люди живут гораздо хуже него, а за жизнь цепляются гораздо сильнее (некоторые при этом умудряются даже ею наслаждаться) ни в коей мере не являлось для него весомым аргументом. Во-первых, старое правило «каждому – свое» еще никто не отменял; во-вторых, он находился там, где находился, и не исключено, что, изменись его обстоятельства радикально и бесповоротно, он превратился бы в такого же жалкого клоуна, теребящего пересыхающее вымя удовольствий, как те, кто вызывал в нем смех пополам с презрением.

В своем презрении к существованию он доходил до того, что всячески культивировал в себе витальность. Он старался употреблять только «здоровую» пищу, не имел вредных привычек, следил за внешностью и даже – ха! – занимался, мать его, спортом. Чем это было, если не чистейшим, вопиющим парадоксом: выбрать день и способ смерти, знать, что доставшийся тебе с рождения в пользование убогий цветничок превратится в горстку пепла, но при этом ухаживать за ним так, чтобы ни одна бацилла, ни один червяк, не дай бог, не опередил его, не сделал за хозяина главную работу? А может, глупец, подсознательно рассчитывал, что и после сможет вкушать взращенные и отравленные плоды?

Половина шестого утра. Обыватели еще спят или собираются на работу. Погода отличная. Июньское утро так и просится в вечность, но просуществует недолго, а потому надо спешить. NN вскакивает, забрасывает в себя тертые яблоко и сырую морковь, надевает спортивные трусы и майку, обувает кроссовки и вытаскивает на улицу велосипед.

Он крутит педали под радостный скулеж просыпающегося организма. Организм еще не стар, и нагрузки ему пока в удовольствие. NN знает, что так будет не всегда. Эта мысль причиняет ему едва заметное неудобство, пятнышком присутствует на безоблачном небосклоне. NN и пальцем не пошевелит, чтобы его соскоблить. Он помнит заветы и живет полноценно только потому, что постоянно думает о смерти.

Стадион утопает в зелени и совершенно пуст. NN оставляет велосипед на южной трибуне и начинает свой долгий бег от инфаркта и, следовательно, от незапланированного конца. Ему помогает музыка, проникающая внутрь через наушники mp3-плейера. Сегодня это «Wishbone Ash» – NN бегает под звуки лениво-меланхоличного вокала и вязких гитар. Последнюю неделю он слушает все их альбомы подряд, некоторые – спустя много лет, и тем не менее в его личном рейтинге лучшим остается «Front Page News» семьдесят седьмого, а ведь то был не лучший год для рока.