Там кедры врезаются в небо - стр. 27
– Ты, главное, не выдай себя смехом, а то она всё поймет! – наставлял перед подъездом Димка.
– Ну а если впустит, тогда что делать?
– Не впустит! А впустит, тогда проходи, я минут через десять как бы случайно зайду.
Катя, на удивление, легко запустила Лёшку к себе в квартиру.
– Честно говоря, хорошо, что ты зашел, ты мне нравишься! – неожиданно сказала она.
Лёшка смутился, но виду не подал и спокойно вошел с вином и конфетами в руках в её уютную квартирку.
– Штопор и бокалы на кухне, в шкафу над мойкой. Я принять душ собиралась.
– Хорошо, я на кухне подожду, – ответил Лёшка, еле скрывая вдруг нахлынувшее волнение.
Дима позвонил в дверь уже через пару минут. Лёшка открыл ему и заметил его невеселый вид.
– Где она? – натянуто спросил он.
– В ванной!
– Уже в ванной? Гм… Надо было и тебе с ней! – съехидничал Димыч.
– Да ладно тебе, не жена же. Лучше иди на кухню вина накати! – успокаивал приятеля Лёшка.
– А я, наверное, домой пойду, сам заварил эту кашу, сам теперь и расхлебывай!
– Пошли на кухню, вместе бахнем, – вдруг предложил Димка.
Открыв бутылку, он налил вино в бокалы и, прикурив сигарету, крепко затянулся. Лёшка внимательно наблюдал за ним. Димка, положив сигарету в пепельницу, выпил залпом. Затем поставил бокал и, взяв сигарету, вновь глубоко затянулся и, выпустив дым струйкой на пол, улыбнулся и сказал:
– Вот, вроде всё про женщин знаю и с любой общий язык найду, а вот понять их невозможно, что на уме у них, один чёрт знает!
Лёша молча допил свой бокал и, тоже закурив, многозначительно произнес:
– Век живи – век учись: дураком останешься…
Димка ещё несколько раз проделывал такие опыты с другими своими подругами, но результат в основном оставался тем же. По своей молодости он не мог понять одну важную истину, что женщины подсознательно относятся к нам ровно так же несерьезно, насколько мы к ним.
Время тянулось в бестолковой суете. Лёшке приходилось постоянно участвовать в каких-то показательных рейдах, которые, кроме как видимости о проделанной работе, не приносили никаких результатов. Однажды их с Димычем завезли на вертолете в верховья реки Сисим, и они трое суток сплавлялись до устья на резиновых лодках по безлюдным угодьям. Было непонятно, для чего были потрачены такие огромные деньги на авиацию, пока они уже в конце своего путешествия не повстречались с группой отдыхающих. Они на двух «Нырках» подгребли к большому палаточному лагерю. Солидные дядьки с солидными животами, «культурно» выпивающие в лесу, даже расстроились, когда Дима на правах старшего охотинспектора запросил у них документы на пребывание с оружием в охотничьих угодьях. Это были директора шинных заводов со всего Советского Союза, и у них, конечно же, были бумаги на все случаи жизни. Один из них с горечью произнёс:
– Ребята, вы уже четвёртые из разных служб нас проверяете! Дайте отдохнуть спокойно!
– Извините, работа такая, начальство приказало, мы ответили: «Есть», – оправдывались они.
Получение своей первой зарплаты Лёшка вместе с Димкой отметили в плавучей гостинице «Антон Павлович Чехов», оставив там ровно её половину. Это был новый четырехпалубный лайнер класса «река – море», построенный финнами и отделанный по новым европейским технологиям, с кафе, рестораном, несколькими танцевальными залами, барами, саунами и даже бассейном. Европейские ценности стали понемногу проникать в СССР и въедаться в сознание светских обывателей как нечто прогрессивное, модное и современное, вместе с танцами в стиле диско. Определенным слоям советского населения стали необходимы места расслабления после трудовых будней, места свободных встреч и свободных отношений. Поэтому активная молодежь и причисляющее себя к ней среднее поколение, чаще из административных звеньев или комсомольских работников, резво оттягивались в таких заведениях, распивая пиво, коктейли с модными названиями, выделываясь на танцполах почти до утра, а проснувшись с глубокого похмелья, часто не могли вспомнить, как зовут новую подругу или, соответственно, друга, с которыми оказались в одной постели. Лёшка не понимал этого и смотрел на всё, как ему тогда казалось, «сумасшествие», изумленными глазами, а его хмельной разум давал невнятное успокоение: «Ничего-ничего, скоро я уеду в тайгу и там найду свое душевное равновесие». Димка же, напротив, чувствовал себя как рыба в воде и постоянно утверждал, что для полного счастья ему большего ничего и не надо, как только слышать хорошую музыку и быть рядом с красивыми женщинами.