Там кедры врезаются в небо - стр. 19

Вторую и третью пришлось долго искать и даже стрелять по макушкам, но зверьки оказывались на других рядом стоящих деревьях. Четвертую заметил самостоятельно, когда в обед, спустившись в ключ, варил себе чай… Заметив черновинку на макушке кедра, которая сместилась, он понял, что это была белка.

Возвращаясь обратно соседним хребтом, молодым кедровником, он добыл ещё пару штук. Одна из них была ходовая, – бежала, перепрыгивая с одной кедрушки на другую, не останавливаясь, так что Лёшке пришлось потратить несколько патрончиков.

Вечером Сашка принес четыре белки, у Лёшки получилось шесть. За ужином друзья бурно делились первыми впечатлениями. Всю неделю не было снега, он лежал только на северных склонах. Белка была активной, часто спускалась вниз, и рабочим собакам было б легко её искать. Однако Сашкины щенки пока толком не понимали, чего от них требуется, а Лёшкин Флинт лаял, только когда чувствовал, когда белка заскакивала на дерево, но не слышал, когда та уходила, поэтому Лешке приходилось подолгу искать её на соседних кедрах. О соболях с такими помощниками пока даже не приходилось мечтать. С каждым днём мездра зверьков становилась всё чище, и студенты решили не бегать за соболем, чтобы не тратить зря время, а больше налегать на белку.

К исходу первой недели их собаки стали работать намного лучше. Каждый из студентов часто добывал по десятку зверьков. Чтобы пушнина не пачкалась в крови, сделали «кармышины» – специальные сыромятные шнурки с жестяной иглой на одном из концов. На них насаживали белку через глаз, так что к концу дня получалась меховая гирлянда, или, как говорил Лёшка – патронташ, который они вешали через плечо. Вечерами, при свете керосиновой лампы, поймав на транзисторе какую-нибудь музыкальную программу, снимали шкурки, затем мездрили их специальными не очень острыми ножами. После пялили на правилки, чтобы пушнина имела красивый, товарный вид.

Время летело незаметно. Студенты всю работу распределяли поровну, готовили по очереди, раз в неделю делали себе выходной, в такой день они заготавливали дрова, стирали одежду, устраивали «баню», моясь прямо в зимовье. В середине ноября снег стал глубже, морозы сильнее, а белка тайкой и менее подвижной, увидев собаку, она застывала на деревьях. Это сразу же стало отражаться на результатах. Уходило больше патронов, поэтому студенты решили ходить вместе, чтобы один выпугивал её, стуча по стволу палкой или топором, а второй смотрел на верхушку дерева, где шевельнется. Лёшка стрелял немного лучше и, чтобы тратить меньше патронов, стрелял в основном он. Вскоре белка из-за сильных морозов совсем перестала двигаться, отсиживалась в гайнах, и собаки вообще перестали её чувствовать. К этому времени они добыли без малого четыреста шкурок.

Передохнув пару дней, товарищи решили переключаться на капканный промысел соболя. Три десятка капканов Лёха привез с собой, два десятка Сашке подарил Толик Карпов, нарисовав ему на схеме свой тайник, десяток купили в госпромхозе. Капканы разделили поровну, каждый тщательно подгонял их, чуть подтачивая концы сторожков напильником, прикручивали к цепочкам проволоку, чтоб можно было не терять время на это на путиках. Лёша даже решил на всякий случай выварить свои новые капканы от заводского масла в хвое, чтобы они не пахли металлом, как на волка, Сашка над ним подсмеивался.