Там и Здесь. Академия Парамагии - стр. 34

Лицо Хрома оставалось мрачным и ухмыляющимся, а соколиные брови периодически сдвигались.

— Я сто раз говорил, что не ненавижу тебя, Ярослава, — произнес он.

— Тогда, пожалуйста, не сдавай меня, — взмолилась я. — Мне ведь даже жить негде.

— До этого же ты где-то жила, — парировал Алекс.

Мы завернули за угол, кабинет Спрутовкой неумолимо приближался.

— Жила, — ответила я. — Но теперь там жить не могу.

— А ты смоги, — пожав плечами, отозвался Хром.

На меня накатила очередная волна гнева, я выпалила:

— Да нет у меня больше дома! Нет! Понимаешь? Мне маму спасать надо!

Мы остановились у дверей кабинета Виолетты, Алекс развернулся ко мне, на его лице отразилось что-то вроде сожаления, но губы произнесли иное.

— Дела гражданских меня не касаются. А ты без пяти минут гражданская. Заходи.

После чего открыл дверь и втолкнул меня в кабинет.

Зал Спрутовской в этот раз встретил нас прохладой и полумраком. За окнами сумерки, а бледные кварцевые кристаллы по стенам освещают помещение слабо. Спрутовкая восседает на своем здоровенном стуле у дальней стены, подпирая кулаком подбородок, фиолетовые щупальца покачиваются, кольца с драгоценными камнями на них поредели, а волосы сиреневым водопадом растеклись по плечам.

Увидев нас, Виолетта подняла левую бровь и произнесла:

— Интересно, у вас теперь новая традиция — врываться ко мне? Хром, ты совсем страх потерял?

Алекс коротко кивнул, я не поняла — он так соглашается со словами Спрутовской или приветствует.

— Понимаю, командир, — сказал он. — Виноват. Приношу извинения. Но, уверен, вы простите мне эту оплошность. У нас тут серьезное дело.

Когда Виолетта с немым вопросом перевела на меня взгляд, в груди ухнуло молотом и я вжала голову в плечи.

— Ну? Потрудись объяснить, — позволила она.

— Слушаюсь, — с готовностью отозвался Алекс.

И пока он в подробностях обрисовывал ситуацию с запрещенным приложением «Тайники», я испытала всю палитру значения слова «фиаско». Каждая фраза Алекса вбивала по гвоздю в гроб моего будущего, и я не знала, как остановить свое падение.

Спрутовская слушала сосредоточенно, лицо её хмурилось все больше, между бровей пролегла глубокая морщина, а глаза потемнели, как грозовое небо. Щупальца нервно подергивались, и мое нутро подсказывало — гроза, бушующая в глазах женщины-осьминога, вот-вот обрушится на меня.

— Вот такая обстановка, — закончил вещать Алекс и победно покосился на меня.

Надежды мои давно осыпались прахом, теперь я просто стояла и молчаливо ожидала своей участи, потому что противопоставить его словам мне нечего.

Виолетта несколько минут молча пронзала меня взглядом, и мне хотелось провалиться сквозь пол до самого Подгорода, чтобы только скрыться подальше от её распекающего взгляда.

Когда командир заговорила, я вздрогнула. Почему-то до этого казалось, что мы так и будем молчать целую вечность, пока не кончится мир.

— Ярослава, ты подтверждаешь слова агента Хрома? — поинтересовалась она низким и тяжелым голосом.

Голова моя бессильно упала на грудь, сердце сжалось ледяной лапой — это конец. В лучшем случае меня ждет участь подстилки отчима, а в худшем — не только его.

Когда в звенящей тишине зала прозвучал мой голос, я сама его не узнала — так глухо и бесцветно он прозвучал.

— Так и есть, — ответила я. — Все правда.