Там, где тебя ждут - стр. 53
Через несколько лет, глухой ночью, Дэниел получит сообщение о том, что Феба погибла в результате несчастного случая, и во время похорон он вдруг осознает, что представляет ее именно такой, какой увидел в тот день, после столь долгого перерыва, в кафе, когда она сидела напротив него за столом: волосы с одной стороны заправлены за идеальное белое ушко, запястье обхватывает амулет, а колени почти касаются коленей брата.
Пока, естественно, он не знал будущего. Никто не знал. Он даже не знал, что всю оставшуюся ее жизнь раз в неделю будет получать письма на электронную почту, что их короткие встречи будут регулярными, когда она будет прилетать в Ирландию или он – в Штаты; он поведет ее в ресторан на ужин, и она сделает заказ для них обоих, и они обнаружат взаимное пристрастие к острому тайскому супу; он еще успеет купить ей нужные для колледжа книги, теплую зимнюю куртку, кожаные перчатки…
Однако пока Дэниел шел по улице Фримонта, постукивал ладонью по стене какой-то прачечной и, воскрешая недавно испытанные чувства, отвечал жене.
– Я видел их! – воскликнул он с чистейшей, ничем не омраченной радостью. – Они пришли, Клод. И они замечательны, такие же замечательные, как всегда.
– Я искренне рада за тебя. Очень, очень рада.
– Спасибо, – он вздохнул, тронутый ее поддержкой, пониманием, спокойствием. Видимо, все будет хорошо.
– Разве ты не мог рассказать мне раньше? – помолчав, спросила она.
– Ну, это дело…
– Разве не мог позвонить и сказать, почему ты не появишься в Бруклине? Разве не мог быть чуть более откровенен в единственном сообщении, которое соблаговолил оставить на телефоне твоей сестры? Разве не мог объяснить нам все заранее?
«Вот, – подумал он, – берущий за душу голос, за который готовы платить любители киноискусства».
– Дэниел, это же день рождения твоего отца. Он уже тщедушный старик и надеялся увидеть тебя вчера. Я понимаю, что у вас сложная история взаимоотношений, но он не заслужил этого. Совсем не заслужил.
Возмущенное молчание протянулось между Фримонтом и Донеголом.
– Прости, – удрученно произнес Дэниел, – ты права. Мне следовало позвонить тебе. Не представляю, о чем я думал. Трудно объяснить, но отчасти я удивлен, так же как ты, что оказался…
– Речь идет еще о ком-то?
– Что?
– Кого ты еще видел?
– Клодетт… Это смехотворно.
– Неужели?
– Точно.
– А разве ты никогда не делал ничего подобного?
Он вздохнул.
– Признаю, что мои достижения в этой области далеки от совершенства, но, брось, ты же знаешь, что я не поступил бы так с тобой. Разве мог я вообще подумать о ком-то другом?
– Я не знаю, – фыркнув, ответила она.
– Брось, я не такой человек. – Ему хотелось сказать: «Уж не путаешь ли ты меня со своим бывшим?» – но он понял, что сейчас это неуместно, поэтому предпочел продолжить терпеливо убеждать ее в своей верности:
– Любимая, я клянусь тебе, что ты зря сомневаешься во мне.
– Клянись жизнью.
– Клянусь.
– И жизнью детей.
Он улыбнулся, сознавая, что она не видит его. Ему нравился ее настрой на мелодраму, ее неукротимая страсть.
– Клянусь жизнью детей.
– Ладно, – медленно и выразительно продолжила она, – знай, Дэниел Салливан: если я обнаружу, что ты обманываешь меня…
– Я не обманываю.
– …то я отрежу тебе яйца.
– Ладно.
– Сначала одно, а потом другое.
– Впечатляет, – он невольно издал нервный смешок. – Благодарю тебя, жена моя, за это на редкость яркое и точное описание. – Он увернулся от мужчины, ведущего на поводках не меньше пяти собак, и отступил в сторону, попав ногой в сточный желоб.