Там, где скрывается душа - стр. 3
– Мокренькая, лисичка моя, – дышал он и продолжал лизать, целовать и сосать все, что попадалось на пути жадного рта.
Яра стонала и целовала в ответ.
– Засунь внутрь, – стыдливо прошептала она.
Он послушался. Поскользив еще немного между половыми губами он быстро просунул средний палец внутрь, во влагалище. От этого Яра задышала тихонько и часто, как маленький новорожденный щенок. Она приспустила Кириллу джинсы и дрочила член, сбиваясь с ритма и движений от собственных пылающих ощущений. Её ласки всегда были несмелые и откровенные. Она познавала его тело, наслаждаясь каждым сантиметром кожи, стараясь поглотить и запечатлеть все грани открывающегося мужского удовольствия.
Невозможность двигаться и понимание, что на их ласки впервые никто не смотрит, распаляли в них небывалое желание. Одной рукой Кирилл держал девушку за талию, а второй, слегка склонившись, двигал пальцем между её ног. Начало ладони все время касалось клитора, средний палец был внутри, подушечки у основания указательного и безымянного ласкали её чувствительные половые губы возле влагалища и ими же он почти доходил до расслабленного ануса.
Яра стонала, дрожала ногами и руками, закрывала затуманенные глаза, но ни на секунду не переставала дрочить.
– Мокренькая, упругая пися, – продолжал Кирилл, а она теряла над собой контроль, ощущая, как удовольствие начинает разливаться и сжиматься от его двигающегося пальца.
Они оба, как в тягучей жидкости, почти не шевелились снаружи и бушевали как смерч внутри. Это был такой волшебный танец без движения.
– Кирилл… Кирилл… я… – шептала она, прислоняясь губами к самому уху.
– Вот как шептала… так же мне нежно ухо полижи… и я с тобой, – попросил он, глядя на её маленький двигающийся кулачок.
Её горячий и нежный язык стал лизать его всюду – в ухе, вокруг уха, во всех раковинах, за ухом. Кожа Кирилла покрылась мурашками, а по шее, через позвоночник, через попу, к яичкам и пенису поползло неторопливое томное и уже неконтролируемое удовольствие.
– Чаще кулачком… девочка… Ай, хорошо как.., – стонал он, чувствуя как в ладонь стекает её горячая жидкость.
Первая начала Яра. Замерев, напрягая живот и сжимаясь стенками влагалища, она задрожала на его пальце.
– Яра, – тихо простонал он и, вздрагивая, стал изливать семя на её неумелые руки.
В эту секунду зазвонил будильник.
Время вышло.
Кирилл отпустил её, обессиленно прислонившись к стене и тяжело дыша. От скорости и напряжения у него во рту все пересохло. Они оба были в сперме, поту и счастье. Вот так, просто. Посреди кошмара и под страхом смерти.
Яра слышала будильник. Он вырвал её из этого счастья, как рыбак выдергивает рыбу из воды. Не открывая глаз и упираясь лбом в грудь Кирилла, она быстро поправила платье, стерла испарину и капли слез с лица. Кирилл держал обе руки вокруг неё, не касаясь, как ограду, пока она возилась всё поправляя.
– Салфетки же у нас нет, – целуя её в макушку, Кирилл скорее ответил, чем спросил.
– У нас есть руки, – пробормотала Яра, быстро вытирая сперму ладонями, а потом о бока платья и майку Кирилла.
– И то, правда, – усмехнулся Кирилл, осознавая всю абсурдность и безысходность процесса.
Шатающаяся, и всё еще с влажными блестящими глазами, Яра сделала шаг назад, в видимость камеры. Она опустила голову и, так чтобы не уследил глазок камеры, тихо сказала: