Там, где начинается вселенная - стр. 21
Многие мультиполисы окрестили в честь соратников Ватанабэ. Таким образом себя увековечили Фредерик Джаракас, Лора Седженто, Мей Лин, Александр Мовин и другие. Поскромничав, собственного имени президент ни одному городу не дал. Зато союзную столицу, место для которой выбрал на европейском юге, назвал в честь своей сподвижницы и жены Евы Катакараны.
В плане языка жителям азиатской части Союза пришлось сложнее, чем нам: в качестве государственного Ватанабэ ввёл европейский диалект. Впрочем, сложности были не такие уж большие. Ещё до войны процентов девяносто жителей Земли свободно владели международным – упрощённой формой английского. Евродиалект отличался от него тем, что был порядочно разбавлен заимствованиями из скандинавских языков. Но по сравнению со строительством городов миллионов на двадцать жителей каждый, освоить новый диалект – дело пустяковое.
Для европейцев языковые преобразования ограничились появлением нескольких десятков японских и китайских неологизмов.
Ещё год после того, как мы вышли из войны, остальные противники рвали друг друга на куски и перекраивали границы. Но крупных стран, подобных Союзу, больше не образовалось. Наоборот, увеличилось число противодействующих лагерей. Многие государства раздробились на части, бывшие соратники превратились во врагов.
В конце концов дело всё-таки пришлось решать худым миром и подписанием договора об отказе от оружия массового поражения. Но в полном смысле мирной жизнь за рубежом так и не стала. Локальные конфликты до сих пор продолжают вспыхивать с уже набившим оскомину постоянством. Отсюда и потребность в легионерах.
Границы Евразийский Союз закрыл наглухо, отгородившись от остального мира. В последние десятилетия выехать, правда, стало легче. Но нужна веская причина – желание сделаться легионером, к примеру. А в первые годы правления Ватанабэ занавес действительно был непроницаемым. Приподняли его лишь однажды, ещё до окончания войны. Причиной стал сельскохозяйственный кризис. Люди в стране были настолько поглощены восстановлением индустрии, что желающих трудиться в сельхозотрасли почти не осталось.
За считанные недели население Союза значительно прибыло за счёт хлынувших в мирное государство беженцев. Условием въезда было обязательство заниматься сельским хозяйством. Так вокруг мультиполисов появились землепашеские поселения. Землепашцы стали самой бесправной частью общества. Долгое время их переезд в мультиполисы просто не допускался. Сейчас напрямую не запрещён по закону, но по-прежнему «крайне нежелателен».
Через тридцать четыре года пожизненного президентства Ватанабэ Хаару сменил его сын Вильгельм Ватанабэ. Монархия? Ничего подобного. Назывался Ватанабэ-младший тоже президентом. Выбрала его Представительская палата. Которую, в свою очередь, выбрал народ. Как же иначе.
Вильгельм двадцать пять лет правил такой же твёрдой рукой, как его отец. Ну, может, чуть менее твёрдой. Но вот беда: прямого наследника-президента судьба ему не дала. Властолюбивая кровь клана Ватанабэ сильно разбавилась более жидкой. Преемник Вильгельма, двоюродный племянник, тот самый безвольный Торгер Нильсен, отрёкся от престола в пользу Себастиана Джесера.
Политический климат изменился. Некоторое его «потепление» люди стали чувствовать ещё в последние годы правления Вильгельма Ватанабэ. Именно тогда с «Пути посередине» Эммита Фокса сняли ярлык «переслащено-гуманистической» (а потому вредной) книги и официально её издали. Потом первые, ещё немногочисленные фоксовские общества признали легальными, и их ряды начали пополняться. По иронии это «потепление» совпало с погодным.