Там, где мы служили - стр. 21

– Ну так морду бить не будешь? – спокойно спросил Андрей. – Тогда слушай меня, зелень. – Джек напрягся, услышав это обидное слово. – Здесь, – он обвел рукой дома вокруг, – друзей нет. И вообще людей нет. Так уж получилось. Исторически сложилось. Не-ту. А оставить перед налетом в живых того, кто нас видел, – значит рисковать всей операцией и головами друзей. И твоей, кстати, тоже, Джек. Ну что? – Андрей положил руку на плечо англичанина и чуть качнул. – Замяли эту тему?

– Замяли, – почти с облегчением сказал тот. И спросил, радуясь возможности поскорей сменить тему: – Слушай, Эндрю, как ты его заметил?

– Я же сказал – унюхал.

– Да ладно тебе.

– Серьезно. Я с пятидесяти шагов могу по запаху отличить махди от нашего. Во влажную погоду – даже больше.

– А в чем разница-то?! – добивался Джек.

– Они воняют, как звери. Даже если год не мыться – запах все равно будет как от грязного человека. А от них – другой.

– Это ты тоже на охоте научился?

– Там… Слушай, – вдруг спросил русский, – а кем ты быть хотел?

Джек удивился и задумался:

– Не знаю… Я только школу окончил… Вообще-то мне многое интересно. А ты школу успел окончить?

– Девять классов, – ответил Андрей. – У нас школа была в пяти километрах от моего дома.

– Автобус собирал? – уточнил Джек. – На автобусе ездить муторно, к нам тоже приезжали с ферм…

Андрей засмеялся:

– Ага, автобус. «Мерин» дяди Сергея, да и то не всякий раз. А так пешком.

– Ого. Каждый день?

– Почти… А отец у меня тигролов был, – с легкой хвастливой ноткой сказал Андрей.

– Убивал тигров? – уточнил Джек. Тигров он видел только на картинках и в кино, но знал, что на Дальнем Востоке их за Безвременье расплодилось огромное количество.

– Зачем? Живьем ловил…

– Ничего себе… А почему ты сказал «был»?

– Потому что пропал без вести. Понял? – в голосе Андрея Джеку почудилась враждебность, и он слегка растерянно сказал:

– Понял…

Андрей тряхнул головой, снял шлем. Его лицо потемнело:

– Не сердись, я так… Банда пришла с юга… китаезы… Отец нас – маму, меня, младших сестричек – зашвырнул в машину, водиле крикнул: «Газуй!» – и пошел с мужиками… Помню: машина уже мчится, а я стою у заднего борта… отец идет, не оборачивается… Спина в охотничьей куртке и СКС над плечом, старый, еще прадеда, до Безвременья сделан… – Он провел рукой по глазам. – Ну, мы потом вернулись. Дом цел, даже замок висит, мама повесила зачем-то. А отца нет… нет… Кто с ним вместе дрался – говорят: во время схватки ночью пропал. И все. – Андрей отвернулся. Помолчал и заговорил как-то глухо, невыразительно: – Я подождал, когда шестнадцать исполнится, маме сказал: «Не отпустишь – к нашим уйду, в Монголию, к казакам прибьюсь, ты и знать не будешь. Отпусти». Я бы, конечно, в нашу армию пошел, но туда вакансий не было как раз. А ждать я не мог… У тебя кто воюет где?

– Нет. – Джек пожал плечами. – Братишка младше меня. А отец был механиком на вертушках, но давно, я еще малышом был совсем. А сейчас инженер в «Эмпайр Эруэйз»…[31] Ну мы кипяток-то где брать будем?

– Да хоть вон там. – Андрей показал через небольшую центральную площадь. – Пошли. На крыши посматривай…

Эти слова напомнили Джеку, что идет война…

…Дверь оказалась заперта.

– Пойдем в соседний? – кивнул в ту сторону Джек.

Андрей пожал плечами:

– Да на хрена? Раз уж я решил взять здесь… – Он вдруг ударил каблуком сапога в середину двери между петлями. Занимавшийся четыре года ланкаширским боксом