Там, где фальшивые лица - стр. 46
Бывший сотник не спешил присоединяться ко всеобщему алчному разгулу, он наклонился и поднял с пола свиток.
– Что это такое? – негромко проговорил он.
Гшарг, бросив через плечо мимолетный взгляд, рявкнул:
– Уж точно не утерянная страница «Летописи Народа Орков»!
Его воины, не отрываясь от сокровищ, разразились диким хохотом. Логнир лишь поморщился и развернул свою находку. Плотный пергамент, почти не тронутый временем, был сплошь исписан непонятными письменами.
– Гшарг, прочти, будь добр. Ты ведь знаешь староимперский…
– Да что же это такое?! – проревел орк. Он очень не любил, когда его отрывали от любимого дела. Сейчас в его глазах явственно читалось желание мигом разорвать человека на месте и вновь вернуться к опустошению сокровищницы. – Да забудь ты о нем! Посмотри, сколько здесь золота! Ты во всем своем жалком Гарбадене[5] столько не найдешь!
– Гшарг!
– Ну ладно-ладно. Только быстро. Наверное, опять какая-то глупая сенаторская писулька.
Орк взял в руки свиток и начал скороговоркой читать вслух. Его бойцы и гоблин Гарк не отрывались от золота, перекладывая его из сундуков в мешки. По мере того как вождь переводил слова мертвого языка, его чтение становилось все медленнее, а голос все глуше и глуше. Люди и орки, казалось, вмиг позабыли о несметных сокровищах тириахадского Сената.
И вот что он читал:
«Я пишу это тому, кто не убоится зла. Читающий мое послание смело может вычеркнуть нас из списка живых – мы обречены, нас уже нет. Неизвестно, откуда я это знаю, но предчувствие… предчувствие чего-то ужасного рвет мое сознание на куски. Я пишу это, и руки мои с трудом держат перо. Они дрожат и трясутся, но я должен рассказать все…
Это началось всего три дня назад. В город прибыли двенадцать легионов, готовые отправиться на север, в мятежный Ронстрад. Перед когортами на черном коне ехал сам Темный Император Титус Люциус XIII. Испуганный народ встречал узурпатора, как бога, лепестками роз и звуком десяти тысяч труб. Все полагали, что легионы только пройдут мимо и отправятся на север, но, на удивление горожан и Сената, войска не пошли дальше – они остались в городе. Темный Император разместился во дворце благородного консула Марка Гастиса, самого же советника и всю его семью выгнали из дома. Легионы не творят бесчинств на улицах – стали лагерем за северной стеной, лишь воины первого из них, «Гладиуса», оцепили бывший консульский дворец и под верховодством сиенских магов начали возводить на площади Страсти Синены странное сооружение. Обелиск. Огромный четырехгранный обелиск иссиня-черного мрамора.
С последним ударом молота сердце защемило так, словно это не по камню, а по нему прошелся боек. Все, кого я только ни спрашиваю, говорят, что жизнь начала их угнетать, что все былые радости вдруг померкли. Они твердят, что теряют все присущие людям чувства, словно высыпающиеся из кошеля золотые монеты. Будто все эти чувства из них выпивают. Я уверен, что виной всему обелиск… Обелиск, который не отбрасывает тени.
Но это не самое ужасное. Меня всего трясет, когда думаю об этом… Сердце то бьется как бешеное, то замирает, и кажется, что оно вообще исчезло из груди. СОЛНЦЕ НЕ ВЗОШЛО, но, наверное, и сам читающий это патриций видит постоянную ночь, черной пеленой накрывшую город. Утро не настало…