Талисман Шлимана - стр. 16
– Да, она стала наложницей царя Агамемнона. Их потом обоих убила жена Агамемнона, Клитемнестра.
– Я бы не хотела такого конца, как у нее, я бы убежала.
– Я чувствую, что наша пифия уже совсем перегрелась на солнце, – заметила Танина мама.
– Александр Владимирович, у вас тоже плечи покраснели. Пойдете завтра с нами на пляж? Или вы опять на раскопки?
– Смотрите, дождь пошел.
– Говорят, здесь это редкость.
– Вы куда, Александр Владимирович?
– Пойду погуляю, посмотрю на дождь. Он и правда здесь редко бывает.
Дорожку, ведущую от отеля к морю, окружали кусты и цветы. Наверное, меня тоже начали здесь мучить эти самые глюки. Я смотрел, как на хрупких ветках сверкают капли, как драгоценные камни в волосах самой тонкой и большеглазой девушки. И мне вспомнилась юношеская мечта. Когда же я это представлял себе, в школе, в университете? Я смотрел на мокрые листья и чувствовал: у нее должны быть таинственные, глубокие, мерцающие, как эти капли, глаза. И хотелось задать детский вопрос: «Как имя твое?»
В таком расслабленном состоянии я вышел к морю. Дождь внезапно прекратился. Море у ног осторожно, мягко дотрагивалось до берега, как женские руки. Я сел на лежак у самого прибоя. Он шумел, разлеталась пена. Что-то странное пришло на ум: «Ты, море теплое и доброе. Ты, начало цивилизации. Ты, создавшее красоту. Дай нам…»
И пришло чувство нежности. Оно было пугающе тихим. И снова приобрело свой смысл все в мире. Боль, ложь, начальники, деньги, мой давний безрадостный брак, одиночество, дальняя поздняя любовь, редкость встреч с ней и с моей внучкой. И я впустил в себя это море, цикад, серебристую пену на волнах, ступени разрушенных дворцов, вечернюю музыку. Они захлестнули весь осадок непонимания. В душе шаг за шагом стало восстанавливаться разрушенное единство. Гармония мира возвращалась трепетно-живой, юной. Я вдруг ощутил, что мир ко мне добр, величественно добр, как это море. Более того, он великодушен и щедр. Это истинно, и все истинно. И все ошибки, горе и обиды, как старые листья на стебле, были такими до боли человеческими ошибками. А значит, и в них есть истина. Потерянная в шуршании машин, криках и сплетнях гармония оказалась истинной и существующей.
– Александр Владимирович, а знаете, какое вино мы сегодня с вами пили перед дождем? Нам наш официант рассказал.
Мои новые знакомые приносили мне такую же беспечную радость, как моя маленькая внучка. Особенно пятнадцатилетняя Таня, севшая со мной рядом на лежак.
– Говорят, оно из Архан. Это самое знаменитое у них здесь красное вино. Туда даже есть экскурсия с дегустацией. Вы чувствуете, как действует?
– Кажется, да. А вы знаете, Танечка, я завтра собираюсь как раз в Арханы, только без экскурсии. А продегустировали мы и здесь отлично.
– С кайфом.
– Вот именно. Там есть святилище на горе Гюхта и древнейшие могильники – толосы. Они такие круглые, таинственные. Не хотите со мной?
– Ой, я лучше пойду на пляж. А вечером вы все расскажете, хорошо? И купите нам еще арханского!
На следующий день с утра на небе еще были облака, но пока я добрался до Архан, снова стало жарко. Проезжая мимо Кносса, я решил на обратном пути заглянуть во дворец. Почему-то в Арханах все близлежащие магазинчики были закрыты, и я с трудом купил заказанное мне знаменитое местное вино. В результате поездка получилась достаточно бестолковой. Я не успел в музей, а чтобы поехать в святилище, надо было специально договориться с кем-нибудь из его сотрудников и попросить открыть решетку, окружающую раскопки.