Таксидермист - стр. 16

– Вот дура! – сказал Тофель, когда я в конце рабочего дня вернулся на работу и пересказал свои злоключения. – Я, можно сказать, звездочку на ее погон прицепил, а она говорить, что ей моя помощь не нужна.

От злости Олег Николаевич даже вскочил с места, подошел к окну и, засунув руки в карманы брюк, стал смотреть куда-то вдаль.

Тем временем я вытащил из куртки сложенный вчетверо листок с портретом преступника, неторопливо расправил его и положил на стол перед собой.

Вдоволь налюбовавшись синими сумерками, Тофель отошел от окна, сделал несколько шагов по кабинету, увидел листок, тут же подскочил к нему и, облокотившись о стол, стал с нескрываемым любопытством рассматривать изображение, после чего спросил:

– Это он?

– Скорее да, чем нет, – усмехнулся я.

– В смысле? – вскинул на меня взгляд Тофель.

– Чем больше я смотрю на это изображение, тем больше понимаю, что в жизни этот человек совсем другой. Я бы сказал, что в жизни он более опасен. А это, – я ткнул пальцем в фоторобот, – всего-навсего лист бумаги с краской.

Олег Николаевич еще раз очень внимательно изучил изображение, потом усмехнулся и также внимательно стал смотреть на меня и, как бы сравнивая, снова уставился на портрет.

– Что? – не утерпел я.

– Просто одно лицо! Ты не находишь? Посмотри в зеркало, – задумчиво ответил он.

– Издеваетесь?

Ни в какое зеркало я смотреть не стал (я и так прекрасно помнил свое лицо) и хотел было уже жутко оскорбиться, но, взглянув на изображение, все же пришел к выводу, что Тофель в чем-то действительно был прав. Было в портрете в самом деле какое-то непонятное сходство со мной.

– Чушь какая-то! – ошалело сказал я.

– Обычное дело! – скучно махнул рукой Тофель и сел в кресло. – Просто в момент, когда совершалось преступление, твое сознание было искажено страхом. Вот представь себе такую картину: два человека сидят в кинозале и смотрят комедию, и при этом один мается зубной болью, думает о предстоящих тратах на стоматолога, и оттого ему кажется, что фильм совсем не смешной и время идет очень медленно, а у другого человека прекрасное настроение, он недавно получил кучу денег, плотно позавтракал по этому случаю и даже выпил пива, и ему теперь весь мир представляется только в розовых тонах. Вот и получается, что реальные факты двумя разными людьми могут восприниматься совершенно по-разному.

– Вы считаете, что фоторобот именно из-за этого так на меня похож? – недоверчиво спросил я.

– Не только, – сказал Тофель. – Любому человеку в жизни, и тебе в том числе, чаще прочих приходится наблюдать именно свое лицо. К примеру, каждое утро, когда бреешься или чистишь зубы. И вот еще скажи мне, на кого ты первым обратишь внимание, когда будешь разглядывать групповой фотоснимок? Можешь не отвечать! Я скажу тебе совершенно точно – в первую очередь ты станешь самым ревностным образом пялиться на себя, любимого, а на всех остальных при этом тебе будет глубоко плевать.

Олег Николаевич усмехнулся.

– Только в собственном изображении на фотографии ты будешь выискивать общие черты с запечатанным в памяти представлением о своей внешности и, естественно, будешь замечать все погрешности при съемке, неестественность позы и прочее, прочее, прочее. Только думая о себе, ты будешь решать глобальную задачу – хорошая это фотография или нет. Вот и выходит, что люди лучше всех остальных знают особенности своего лица и когда пытаются описать кого-то другого, то в первую очередь неосознанно вспоминают свой нос, свой рот, свои глаза. Можно провести эксперимент: попросить несколько человек нарисовать какую-либо рожу и потом, я тебя уверяю, по портрету очень даже просто можно будет определить автора. Толстый человек непременно нарисует полную, как луна, морду. Женщина, пользующаяся косметикой, в точности передаст на портрете особенности своего макияжа, а человек, много времени уделяющий своей прическе, будет с особой скрупулезностью рисовать волосы. По-моему, именно этим и объясняется тот феномен, что всем известная Джоконда так похожа на своего автора – Леонардо да Винчи.