Такси-1913. Киевская историческая повесть - стр. 4
Вот и сейчас два паренька лет двенадцати, в огромных отцовских картузах, такие мягкие кепки с козырьком, и босоногая девчонка, шулявская принцесса, просят дяденьку, меня то есть, покатать. Вырастут – продолжателями рода занятий своих знаменитых отцов, шулявских пырначей-ножевиков, будут. Тех, что любят благородных господ на вечерней прогулке ножиками пырять. Девчонка уже на заднем сиденье, очень похоже взрослую мадам изображает. Альтернатива босоте этой уличной есть – две симпатичных барышни в беленьких шляпках с голубыми лентами недалеко стоят и глазки мне строят. С такими в Дворянском саду гулять под духовой оркестр одно удовольствие.
Однако решено, выбираю картузы и девчонку-босоножку. А собственно, кто я сам – такой же киевский пацан, только с Липок. Нечего нос задирать, прокурорского письмоводителя сын. Мне первая киевская красавица Регина де Бергони, после нашего ночного катания в Пущу-Водицу, так и сказала: «Ты, Димон, мальчишка еще, мой киевский мальчишка…»
Договариваюсь с ребятами твердо – только до Царской площади, но зато через Крещатик и с ветерком. А ветерок наш киевский такой: по правилам в центре города не более 10-ти верст в час,[4] это Городская дума над автомобилистами так издевается – не депутаты, а сплошная фракция городских извозчиков. Наделает извозчичья лошадка посреди Крещатика – это ничего, божья тварь, с кем не бывает, а вот шарахнется она от проезжающего авто – все, приехали, клади за это свой «Билет на право вождения» полицмейстеру Цихоцкому на покрытый зеленым бархатом стол. Цвет не хочешь, а запомнишь. А что делать? Киевских лошадок пугать – ни-ни! «Обязательные постановления о порядке пассажирского и грузового движения по городу Киеву на автомобилях», образца 1912 года.
Была не была, разгоняюсь до 20-ти верст, один раз живем. Доехали без приключений, девчонку с ее картузными кавалерами высаживаю на Царской площади[5] возле памятника Александру II. На прощание даю посигналить, нажать по очереди на грушу-клаксон. Рядом Купеческий сад, а там аттракционы разные, мороженое – вкуснятина в бочках. Посмотрел, окликнул детвору и кидаю серебряный целковый. Поймала девчонка, вырастет – хозяйкой в своем домике на Шулявке будет.
С Царской площади мне одна дорога – мимо Шато-де-Флер. Наш Киевский Париж, право слово. «Дим-Димыч, прокати нас! Ну, пожалуйста!..» Это в фельдиперсовых чулках и мимо-юбочках кричат и машут мне своими лилейными ручками танцовщицы кафешантанов Шато. Считается, что они так курят – с длиннющими мундштуками дамские папиросы «Сильва». Их хозяин француз Близубье покурить у входа выпускает только самых красивых и ногастых – живая реклама его заведения. Вообще-то полицейскими правилами это запрещено: с такими ножками и декольте махать ручками проезжающим, гуляющим. Городовые очень любят танцовщиц в униформе забирать к себе в участок, что выше по Александровской улице.[6] Так что и Близубье, и девчата рискуют. Согласно полицейской отчетности – все это «уличные бесчинства», а бравые юнтеры-городовые их пресекают, вот и статистика по городу хорошая, полиции работа видна. Это вам не драку грузчиков с пристани в трактире «Порт-Артур» растаскивать. Там бутылем хлебного вина «Трехпробная» голову проломят и фамилии не спросят…