Такие разные миры - стр. 2
Никто никогда не заставлял меня надевать хиджаб2. Но как же велика проблема, которая исходит от тех, кто не верит этому. Многие с пеной у рта, стоя с плакатами с многозначительно громкими возгласами по типу «Нет исламу в Америке!» или «Угнетение прав женщин в мусульманской религии», любят вопить: «У них нет никаких прав! Все эти тряпки на них – желание их отцов и мужей, а если они не соглашаются, их жестоко избивают в их домах!». Ты отвечаешь: «Я надела платок с любовью и по собственному желанию, даже зная, на какие риски иду». Но никто к тебе не прислушивается. Все хотят оставаться при своём. Всем всё равно на твою правду.
Вот я и научилась помалкивать, никому ничего не доказывая.
Впервые я примерила на голову платок в возрасте пятнадцати лет, очарованная знакомыми девушками в хиджабах. Мне нравилось то, как загадочно они выглядели, как грациозно ступали по земле, какой от них веяло приятной энергией. Они казались мне настолько прекрасными, что я невольно почему-то сравнивала их с ангелами – со светлыми и чистыми существами.
Я, как и все, конечно же, ходила в школу, смотрела на своих сверстниц и не могла себе и представить, каково носить короткие юбки или маечки. Многие из них надевали короткие шорты с колготками в сетку вместе с топиками, открывающими их животы. Кто-то носил облегающие джинсы, при этом никак не прикрывая места, которые я не представляла возможным оставлять на виду. Я же напяливала на себя широкую одежду, висящую на мне как на тоненькой веточке или манекене, который оказался в два раза меньше накинутой на него одежды. Носила широкие джинсы, сверху – рубашки или толстовки, доходившие почти до самых колен, а на голове, конечно же, длинный шарф, которым я закрывала волосы, откидывая свободные края на плечи. В общем, на фоне своих одноклассниц я всегда казалась самой настоящей монашкой.
И мне это нравилось.
Нравилось закрывать те части моего тела, которые могли вызывать глупые ухмылки и непристойные мысли у мальчиков, чьи гормоны и без того бушевали. К сожалению, мы живём далеко не в идеальном мире, чтобы не беспокоиться об окружающих нас извращенцах и маньяках. Конечно, хиджаб не гарантирует полную безопасность, но всё же уменьшает риски.
Да, моя религия позволяла мне чувствовать себя по-настоящему комфортно, а не притесняла меня, как многие любили рассуждать.
Я отпила немного сока со стакана, который мне заботливо протянул Кани, явно гордясь тем, какой он хороший брат. Затем сел в своей любимой позе – прижав к груди одну ногу, которую он согнул в колене. Раньше родители просили его садиться ровно, но вскоре свыклись с тем, что ему так удобно.
– А что насчёт тебя, приятель? – заулыбался папа. Он взял кусочек катаефа и, разжевав, проглотил. – Волнуешься?
– Да какой там волнуешься, пап? Я жду не дождусь оказаться в школе! Столько ведь возможностей завести новых друзей! А то прежние мне уже поднадоели.
– А они знают, что ты такого о них мнения? – спросила я, ужасно радуясь тому, как расслабились мои плечи под лёгкостью непринуждённой беседы, начатой братом.
Кани коротко засмеялся.
– Думаю, знают.
Мама протянула мне пиалу с финиками, и я взяла один. Он оказался на вкус почти таким же сладким, как карамельная конфетка. Вообще, финики это отличная замена сахару, не приносящая вред. По вечерам, например, мы часто (а особенно с приходом гостей) сидели в маленьком заднем дворике под беседкой, пока лампа откидывала наши желтовато-оранжевые тени на землю, и распивали чаи, закусывая сладкими финиками. И даже сахара класть совсем не приходилось.