Такая роковая любовь. Роман. Книга 2 - стр. 7

– Да. Моим психотерапевтом, – за время перепалки между судьёй и Соевым Николай успокоился и отвечал конкретно, не вдаваясь в лишние детали. Так, как учил Рябов.

– Когда и почему?

– Я – технический директор. Это всё время напряжение. Приходится много работать с компьютером, создавать новые проекты. Осенью прошлого года, я понял, что не могу нормально спать. Снились кошмары. Я просыпался уставший, с головной болью. И потом целый день был вялый, – отвечая на новый вопрос, Николаю наконец-то удалось взять себя в руки и сосредоточиться, – У одного из моих коллег было такое же. Он посоветовал мне сходить к психотерапевту. Я пошёл. Врач сказал, что это – умственное переутомление. Нужно лечить. Иначе может быть истощение нервной системы.

Было заметно, насколько тяжело дается обвиняемому припоминать умные слова, способные придать солидности и ему самому, и его речи. После каждого ответа Кравцов поспешно вытирал лоб платком, который теребил в руках. Заметив это, Соев ухмыльнулся и что-то мимолетом занёс в свою тетрадку-блокнот.

– И что же: ваш врач назначил вам столь сильное лекарство вот так сразу? – Въедчивый голос Соева таил непонятную тревогу.

– Нет, – припомнил Кравцов, – Он дал мне сначала «Люминал». Но у меня печень не очень, а « Люминал» при болезнях печени не советуют. И потом, он помогал мне не всегда. Поэтому, через несколько недель я снова пошел к врачу и попросил что-то другое. Тогда он выписал мне «Барбамил».

Соев выразил откровенное удивление, опять артистично и тонко, для публики:

– И вы, будучи сильным аллергиком на целый перечень наименований, от пыльцы злаковых до шоколада и клубники, согласились вот так запросто принимать препарат, вызывающий сильную зависимость и даже, при высоких дозах, наркотическое действие?

Николая эта деталь не впечатлила:

– А что мне оставалось делать? – мужчина посмотрел на присяжных, – От «Люминала» я был сонным и раздражительным. Я сказал это врачу. Он посоветовал поменять снотворное.

Соев выслушал объяснение Кравцова с таким видом, словно заранее знал его, и стал методично опрашивать дальше:

– Скажите, господин Кравцов, данное лекарство вы принимали ежедневно?

– Первые два месяца ежедневно. Потом – по мере необходимости.

– А в каких дозах?

– По одной или по две таблетки. Это зависело от формы выпуска.

– Уточните про формы выпуска, пожалуйста, – глаза Соева заблестели, как у вора при виде золота.

Кравцов пожал плечом:

– Пожалуйста. Есть пачки по шесть таблеток по ноль одному грамму, есть по ноль два грамма.

– Пачка, найденная в квартире Фёдоровой в день её смерти, была расфасовкой в ноль, запятая, два грамма?

– Да.

– А в предписании врача рекомендовано лекарство меньшей концентрации.

– Я знаю. Но в аптеке такого не было. Мне предложили или купить по ноль два грамма, или прийти в другой раз. Я взял то, что было.

– И при этом вам объяснили, что вместо одной таблетки теперь нужно пить только половину, а вместо двух таблеток – одну?

Кравцов кивнул.

– А вы знали, что большая доза этого лекарства способна вызвать летальный исход? – последние слова были произнесены адвокатом Соевым с акцентом на них.

Николай пожал теперь уже двумя плечами:

– Так… это… даже витамины могут быть ядом, если тонну съесть. Разве не так? – Кравцов вновь посмотрел на присяжных, ища поддержки.