Такая короткая вечность. Импровизация на библейские темы - стр. 9
И все же чего-то его фреске не хватало. Он не мог объяснить себе чего конкретно, но чувство неудовлетворенности заставляло еще и еще раз возвращаться к написанному, а самое главное, оно не давало двигаться дальше.
Микеланджело лег навзничь, как не раз делал это, чтобы хоть как-то отдалить свои глаза от изображения. Он смотрел туда, где гребни гор, как маленькие островки, торчали посреди поднимающегося к небесам океана. Еще немного, и всех этих людей, пытающихся спасти себя и своих близких, не станет, их накроет вода, потоки которой, не прекращаясь, несли с собой только одно – смерть.
И тогда он вдруг понял, что для них именно в эти мгновения должен был появиться Знак Божий, подтверждающий и неотвратимость наказания, и то, что в этом разрушающемся мире существовала теперь только одна надежда – будущие поколения. Они, эти будущие люди, устрашенные свершившейся карой, никогда не позволят себе впасть в грех, подобный тому, в котором погрязли те, кто вот-вот скроется под очистительными потоками воды.
Микеланджело резко встал, смешал в небольшом тазу необходимые ему краски и несколькими точными мазками изобразил молнию, яркой вспышкой прорезавшую мрачный небосвод. Раскатов грома не было слышно, звук его был запредельным, как запредельным был ужас тех, кто противопоставил себя законам, данным Всевышним.
Микеланджело, естественно, не знал, что этой молнии, написанной им, предстояло стать неким символом, который почти через триста лет странным образом проявит себя вновь.
Он приступил к созданию следующей фрески «Жертвоприношение Ноя».
Микеланджело открыл Библию, нашел в первой книге восьмую главу и в который раз прочел: «И устроил Ной жертвенник Господу; и взял из всякого скота чистого и из всех птиц чистых, и принес во всесожжение на жертвеннике. И обонял Господь приятное благоухание, и сказал Господь (Бог) в сердце Своем: не буду больше проклинать землю за человека, потому что помышление сердца человеческого – зло от юности его; и не буду больше поражать всего живущего, как Я сделал…»
«Жертвоприношение Ноя» далось Микеланджело достаточно легко. Трудности, скорее всего, возникли только с внешностью жены праведника. На фреске по левую сторону от Ноя стояла старуха с морщинистым, осунувшимся лицом. Возможно, так повлияло на нее долгое изнурительное плавание, а возможно, весь пережитый ужас от картин гибнущего на ее глазах мира превратил цветущую некогда женщину в высохший скелет, обтянутый кожей.
Странно только то, что на этой фреске не появилась так называемая «радуга завета». Вся семья Ноя собралась вокруг жертвенного алтаря. Сыновья привели животных, которые будут сожжены. Невестки натаскали хворост. Сам Ной, стоя перед разведенным огнем, пальцем указывает на небо, где, согласно Библии, должна появиться радуга. «…Поставляю завет Мой с вами, что не будет более истреблена всякая плоть водами потопа, и не будет уже потопа на опустошение земли. И сказал (Господь) Бог: Я полагаю радугу в облаке, чтоб она была знамением (вечного) завета между Мною и между землею» (Быт. 9:11–13).
Жертвенник есть. Семья Ноя есть. Палец праведника указывает на небо, а там пусто. Может быть, сам Микеланджело не очень верил в то, что никогда более воды потопа не опустошат Землю? Может быть, прозревал он совсем иное в грядущих временах?