Таинственный двойник - стр. 25
Когда он оказался на полу, его окутала глухая тишина. Закрыл глаза. Ему представилось, что он здесь один. Но это ощущение в следующее мгновение рассеял чей-то голос.
– Урус?
– Урус, – нехотя ответил Андрей, открывая глаза, и спросил, – а как ты догадался?
– Я слышал твой голос, – усмехнулся спросивший.
С яркого света Андрей не заметил, что трюм освещен лампадой, подвешенной к самому потолку. Она медленно раскачивалась в такт движения корабля, давая слабый свет. Но его было достаточно, чтобы разглядеть, что здесь находилось несколько человек. Одни лежали, вероятно, спали. Трое насупленных сидели кружком.
– Пристраивайся, – сказал один из них, подвигаясь. – Как ты, такой здоровяк, попал? – спросил он, играя соломкой во рту.
– Да вот так… – садясь, ответил Андрей.
– Не мути душу человеку, че пристал, – недовольно пробурчал обросший мужик, одни глаза только на лице и видны.
От этих слов Андрею стало не по себе. Ему вдруг представилось, что его Настенька окажется в таких условиях: «О Господи! Помоги ей!» – и перекрестился.
И у него в душе появилось такое желание увидеть ее, что только воспоминание о татарском наказании остановило его от отчаянного поступка вновь повторить побег. Но все же он дал себе слово, что будет ее искать, что бы с ним ни случилось.
Прожив какое-то время в таких условиях, Андрей, как и другие, потерял временной ориентир. О том, какое время суток, они могли судить только когда вталкивали новую партию рабов или приносили еду.
И вот, когда в трюм спустили последнюю партию живого товара, люди услышали, как над ними забегали туда-сюда матросы, раздавались похожие на собачий лай команды, ругань. Заскрипели мачты. Стало ясно: корабль вышел в открытое море. Жизнь в трюме мало чем изменилась. Разве что усилились качка да беготня по палубе.
Но однажды все изменилось. Андрей проснулся и в первое мгновение не мог понять, что творится вокруг. Их швыряло из стороны в сторону, как снопы во время урагана. Обшивка страшно скрипела. Казалось, что корабль вот-вот развалится на части. Кое-кого стало тошнить, поднялась паника, все двинулись к люку. Люди, сдирая друг друга с лестницы, старались пробиться вверх, чтобы первыми оставить опасное помещение, когда его откроют. Драка, завязавшаяся у лестницы, грозила перейти в убийство. Надо было что-то делать. Интуиция подсказала Андрею, что прежде всего надо прекратить драку. И он решился пойти против обезумевшей массы. Будь что будет. Другого выхода он не видел.
– А ну, прочь! – и он, раскидывая рабов, стал пробираться к лестнице.
Приблизившись к ней, начал растаскивать драчунов. Откинув очередного, он заорал:
– Нам люк не откроют, лучше берите друг друга под руки и упритесь в стены.
Его решительность, требование, громовой властный голос делали свое дело. Вся эта звереющая толпа вдруг почувствовала над собой силу, способную заставить ее подчиниться. Ураган усиливался. Он поднимал корабль то на гребень волны, то кидал его в свою бездну. Но люди уже не чувствовали такого страха. Охваченные единой волей, они боролись за жизнь.
Неизвестно, сколько прошло времени, когда люди, измотанные вконец, вдруг почувствовали, что море успокаивается. Корабль перестало так кидать, осталось только монотонное покачивание. Ураган утих так же внезапно, как и налетел. У всех появилось какое-то почтение к Андрею, организовавшему их спасение.