Таинственный двойник - стр. 1

Витернский замок, XV век

Графиня Агата фон Витерн шла вдоль темного коридора с подсвечником в руке. Пальцами второй она вела по стене, нащупывая все ее шероховатости и впитывая тайны, которые хранило это место.

Замок Витерн, их родовое гнездо, был не просто домом – он был символом незыблемости и постоянства, оплотом порядка среди хаоса. Его стены слышали шепот предков, а камни хранили память о каждом пятне на чести семьи. При мысли о чести и благонравии графиня поморщилась. Уж ей ли не знать, как легко можно скатиться с вершин в самые низменные человеческие пороки? Уж ей ли этого не понимать? Особенно теперь, когда ее дочь, Анна, поступилась всем, чему графиня учила ее столько лет?

Анна была красива, как и положено дочери графа. Но красота без ума – опасное сочетание. Графиня фон Витерн до недавних пор считала, что дочь ее пусть и не хватала звезд с неба, но все же не была глупа. Однако несколько месяцев назад она поняла, как сильно заблуждалась. Когда женское сердце брало верх над рассудительностью, то пиши пропало.

Графиня узнала о беременности дочери случайно. Служанка проговорилась, что вот уже который месяц исподнее Анны остается чистым. Решив, что дочь больна, графиня отправилась в ее покои, чтобы поговорить с дочерью. Может, стоило отправить человека за лекарем?

– Я совершенно здорова, матушка, – проговорила побледневшая Анна, и только тут графиня вдруг заметила, что дочь ее располнела.

Она схватила мерзавку за руку и бесцеремонно опустила ладонь ей на живот. Тут же графиня почувствовала, как в утробе Анны что-то зашевелилось и ударило ее легонько по руке.

– Ах ты, похотливая дрянь! – не помня себя от гнева, графиня отвесила дочери пощечину.

Анна схватилась за щеку и расплакалась.

«Нужно что-то делать, пока граф не узнал. Пока вся округа не узнала», – подумала графиня фон Витерн.

Сей же час послали за деревенской повитухой, что жила на отшибе, и она, осмотрев Анну, рассказала то, что графиня поняла и без нее – поздно было избавляться от плода.

– Роды уж скореча, – сказала повитуха.

Графиня сжала пальцы так, что побелели все косточки, и приказала своим людям:

– Анну заприте в дальних покоях и сторожите денно и нощно. Эту, – она кивнула на повитуху, – тоже посадите под замок.

– А меня за что? – охнула испуганная женщина.

– Чтобы не разнесла по деревне, – отрезала графиня. – Посидишь пока в замке, а как примешь роды, отпущу с Богом, – и перекрестилась.

В оставшиеся недели до родов графиня наседала на дочь и выпытывала, кто отец ее бастарда. Не выдержав криков и проклятий матери, несчастная девушка призналась, что понесла она не от благородного господина, не от помещичьего сына, а от лесника Луки, что снабжал Витернский замок дровами.

Луку было велено поймать и живьем содрать с него кожу. Крики возлюбленного, которого предавали мучительной смерти прямо во дворе замка, куда выходили окна ее темницы, свели Анну с ума. Она рыдала, не помня себя от ужаса, и молила о пощаде.

В тот же вечер начались схватки. Длились они долго и были столь мучительными, что весь замок оглашался криками роженицы. Они даже долетели до покоев старого, больного, доживающего свой век графа Альберта, мужа графини фон Витерн. Когда она заглянула к нему, граф спросил:

– Кого это так лихоманка берет? С Анной что?

– С какой еще Анной? – наигранно весело засмеялась графиня. – Анна же в Витебск уехала погостить у брата и повидаться с племянниками.

– Ах, да-да, я и запамятовал. – Граф посмотрел на нее поблекшими от возраста, почти бесцветными глазами. – Так кто это кричит?

– Свинью режут, вот и визжит, – сказала графиня и вышла.

Она вернулась в комнату дочери и приказала служанке заткнуть той рот, чтобы кричала потише. Служанка в страхе взглянула на графиню, но противоречить не осмелилась.

Спустя двое суток Анна разрешилась крепеньким младенцем.

– Мальчик, – подняв за ноги дитя и шлепнув его, сказала повитуха.

Малыш издал первый крик, а потом закатился в рыданиях.

– Дайте его мне, быстро! – прошипела графиня и вырвала ребенка из рук повитухи, как только та укутала его в одеяло.

– Матушка… – обессиленно пробормотала Анна. – Дай мне посмотреть на мое дитя.

– Какое дитя? Нет никакого дитя! – отрезала она.

Младенец, покраснев и натужившись, истошно плакал, захлебываясь истерикой.

– Этот вопль на резаного поросенка не спишешь, – процедила сквозь зубы графиня.

Недолго думая, она сунула в ротик малышу край своей кружевной манжеты и надавила, пытаясь остановить крики. Еще какое-то время младенец дергался, краснел и пыжился, но вскоре затих…

– Вот, так-то лучше, – пробормотала графиня. – Успокоился.

– Матушка, почему он замолчал? – Анна попыталась приподняться на постели, но, лишенная сил, рухнула на окровавленные простыни.

– Уснул. И ты спи!

Укрыв младенца одеялом, графиня распахнула дверь и поманила за собой служанку, которая вытирала влажной тканью лицо несчастной Анны.