Табу для олигарха - стр. 28
После такого зрелища у меня беспрерывно дёргается правый глаз!
Челюсти сводит.
Пальцы сами собой сжимаются в кулаки.
Не ожидал от Никиты такой подставы.
И Златка, папина дочка, тоже хороша…
Блядь недоделанная!
Когда созрела-то, стесняшка чёртова?
Расхрабрилась с бутылкой алкоголя и давай оседлывать мужика!
Наездница хренова!
Что б вас…
Зло сплёвываю, достигая цели. Хватаюсь за ручку, приоткрываю дверь. В уши врезается голосок девчонки:
— М-м-м… Вкусненько… Не кисло, — пьяненько мурлычет Алиева.
Мне приходится растереть правый глаз, чтобы тот, сука, перестал моргать, как у вышедшего из строя андроида, и начал фокусироваться на её узкой спине, обтянутой топом, и округлой заднице.
Этот чёртов орех так и просит ремня. Походу его обладательница уже изрядно приняла на грудь. Всё нервные клетки успокоила.
— Ещё болит, Горыничка? — интересуется Злата у Горского, восседая на его бёдрах и зачем-то целуя его в лоб, как покойника.
Оторопев, я застываю на пороге.
Молча слежу за происходящим. Такое зрелище грех ломать.
Лохматый четырехглавый змей развалился на постели, придерживая девчонку за талию.
Смерти своей ждёт, что ли?
Ладно…
Набравшись терпения, скрещиваю руки на груди и подпираю косяк плечом. Молча наблюдаю, потому как комментировать происходящее язык не поворачивается.
Даже не знаю, что сказать.
— Уже не очень. Смотри, не слижи мне рог, царевна, мне ещё перед Тёмным отчёт нести, — бормочет Никита, поджимая пальцы на ногах.
Кайфует что ли, лохматое чудовище?
Не то, чтобы я не доверял своему лучшему другу, но от того, что я вижу, меня коротит.
Если бы сюда зашёл Артур, он бы не стал разбираться.
Просто подвесил бы этого болвана за причинное место и быстро бы вправил ему мозги.
— З-забей. Ему не до нас. Лучше я прим… прим… — язык Златы спотыкается на словах. — Причмочим его, рог твой, Перь… Периньионом? Давай?
Икнув, девчонка выпрямляется, надпивая винтажное шампанское за два косаря в долларах и вновь склоняется к Никите, почти прижимаясь к нему грудью.
Тут меня реально клинит:
— У Горыныча член не встанет после такой примочки. Может уже баиньки ляжешь, царевна Злата?
— О… — выталкивает она, оборачиваясь на мой голос. — Дядя Тёмный пожзж… пожззж… жаловал. Вас уже отлюбили-с по полной? Граф Монтекристо бы обзв… бзвидовался…
Хихикает паршивка.
Зависнув на её словах, я пытаюсь переварить саркастичный выпад в мой адрес.
Что значит: «Вас уже отлюбили-с по полной…»?
Она что, реально видела меня с Илоной?
Горский бы ей не сказал. Это полностью противоречит его принципам.
И потом, он уверял меня, что дочь Алиева самостоятельная девушка, в няньках не нуждается: вкусно поест в своей комнате, уснёт, и даже не пикнет.
Ага, разбежалась!
Какого хрена ей до сих пор не спится?
И вообще, почему она лыка не вяжет? Откуда ей известно о моей встрече с Илоной?
Застукала нас в кабинете?
У неё в пятой точке встроенный радар на чужие интрижки?
— Никитичка, — Злата пьяненько заливает, вновь переключаясь на Горыныча и делая вид, что я здесь всего лишь для интерьера. Так… Вместо греческой универсальной колонны, мать её.
— М? — мычит железный буддист, навострив уши, чтобы в них вливали сироп.
Лапищи жестом отправляют меня на хрен. Мол, всё под контролем, Тёмный. Вали куда шёл.
Ну конечно!
С хуя ли я сюда припёрся? Тут и без меня хорошо. Идиллия, блять.