Таблетка для души - стр. 23

Слова Ивана про отсутствие у него романтических намерений задели меня совсем немного: я на таковые вовсе не расчитывала, а сам он вёл себя совершенно противоположно собственному утверждению. По крайней мере, в моём мире парень, которому не нравится девушка, не станет стягивать с себя футболку и укрывать ею голову указанной девушки, когда скалы ущелья начнут нависать над ними и посыпать их головы каплями воды, падающими со сводов.
- Жутковато здесь, - передёрнула я плечами. - Кажется, что эти глыбы могут рухнуть в любой момент, и от нас мокрого места не останется.
Иван равнодушно пожал плечами:
- Я фаталист. Это очень помогает жить.
- Ты - фаталист? - фыркнула я. - Тогда зачем воюешь с судьбой, защищая правду кулаками?
- Я фаталист в том, что касается вещей, на которые нельзя повлиять, как эта глыба. Мне просто нечего ей противопоставить, понимаешь? Опять же, если есть - бур или взрывчатка - то я за то, чтобы бурить и взрывать, но сейчас не тот случай. А если я могу заставить какого-нибудь трусливого и безалаберного зайца лучше заботиться о своих близких, то делать это - мой долг. И уже потом, на основании моих поступков, судьба решает, уронить на меня глыбу или я пока ещё полезен миру.
- То есть, ты веришь в карму! - поражённо воскликнула я.
- Я её так не называю, но да, во что-то подобное. Я считаю, природа не терпит бесполезные организмы, которые только живут в своё удовольствие и гадят.
- А как ты определяешь, что полезно, а что нет?
- Полезно то, что помогает выжить другим.
- А подлецу? Полезно помогать выжить подлецу? Или тогда ты переходишь в его стан и тебя пускают в расход?
Иван задумался.
- Мне кажется, главное - намерение. Если оно позитивное по отношению к миру в целом, то твои поступки считаются полезными.
- А если ты хочешь всем помочь, но выходит один вред? Например, если ты неуклюжий или глуповат...
В голосе молодого философа снова зазвучало раздражение:
- Если вред, то в расход.
- Но тогда теория с намерениями не работает.
Иван вытянул меня на более-менее ровную площадку наверху лестницы и отпустил руку.
- Что за дурацкий допрос! К чему ты клонишь?
- Ни к чему. Мы просто беседуем. Знаешь, говорят, в споре рождается истина.
Он ничего не ответил, но ещё какое-то время пристально разглядывал меня, а потом отвернулся.
Мы были у цели. Впереди, метрах в десяти, находилась смотровая площадка, огороженная металлическим забором с объявлением:
"Перелезать через ограждение категорически запрещено! Опасно для жизни!"

За забором начиналась сама "Пасть": полупещера, в одном конце которой с высоты метров в 20 падал узкий водный поток, красиво переливавшийся в лучах солнца. Влажные, покрытые мхом своды пещеры всё так же опасно нависали над головами смельчаков, пролезших через забор, несмотря на предупреждения. Внизу раскинулось небольшое бирюзовое озерцо, по краям обрамлённое здоровыми каменными глыбами. В воздухе стоял туман из прохладной водной пыли. Красиво это всё было неописуемо.
Я протопала вслед за Ваней к хлипкому забору (если бы кто-то по-настоящему хотел, чтобы через него не перелезали, сделал бы его совсем другим), а потом он обернулся и безапелляционно заявил:
- Ты остаёшься здесь! - а сам полез в "Пасть".
- Почему?! - обиженно завопила я.