Та, которой не было - стр. 4

Просто умерла. Не была убита, не совершила самоубийство. Алексей позволил им вскрыть тело любимой, хотя это казалось ему кощунством, он нанимал десятки патологоанатомов и судмедэкспертов. Без толку. Ни один из них не мог однозначно назвать причину смерти. Все указывало на то, что у Стеллы внезапно остановилось сердце, хотя подобных проблем со здоровьем она в жизни не испытывала! Да и почему этот сердечный приступ случился с ней ровно в тот момент, когда она легла на кровать?

У Алексея не было сомнений, что в комнате находился кто-то еще. Увы, он был единственным, кто пришел к такому выводу. Фактических доказательств не было – ни в квартире, ни среди показаний соседей.

Давно уже стало ясно, что следствие зашло в тупик. Но Алексей не мог поверить в это, не позволял себе, упрямо бегал по кругу… Пока не понял: только он может остановить это. Все стало на свои места, когда следователь снова вызвал его. Не сообщить нечто новое, нет – он хотел попросить Тронова больше не привлекать к расследованию влиятельных знакомых, ведь это приводило лишь к новым выговорам за бездействие.

А Алексей и не собирался. Ни верить в возможности следствия, ни сдаваться. Он не смог уберечь Стеллу… но мог кое-что сделать в память о ней.

– Если детективов не существует, кто, по-вашему, должен преступлениями заниматься? – бросил ему в спину следователь, задетый, очевидно, за живое комментарием собеседника.

Алексей остановился на пороге, но оборачиваться не стал. Он ответил, глядя на закрытую дверь перед собой:

– Я не знаю. Но я найду людей, которые созданы для этого, где бы они ни были.

В момент принятия решений мы формируем свою судьбу.

Тони Роббинс

Подушка, плотно прижатая к голове, делала мир тихим и спокойным. Крики, сотрясавшие квартиру, с ее помощью превращались в неясное гудение. И Катю совершенно не волновало, что мера спасения у нее временная. Ей так и хотелось остаться тут: в своей маленькой комнатке, в уголке дивана, накрыв голову подушкой.

А потом пришел муж и все испортил.

– Зачем ты изображаешь страуса? – угрюмо поинтересовался Олег.

Он вернулся с работы уставший и злой, как всегда. У него не было настроения умиляться взлохмаченным кудрям супруги, выбравшейся из своего убежища, или ее покрасневшему от недавних слез носику. Он просто хотел поужинать, и пока эта нехитрая цель заботила его куда больше, чем ее эмоциональные терзания.

– Жрать приготовила?

– Зачем так грубо? – возмутилась Катя. – Кушать!

– Хорош сюсюкать, где мой ужин?

– На кухне. На плите и в холодильнике. Только я туда не пойду.

Кухня сейчас и была средоточием скандала. На небольшом пятачке собралось слишком много народа, и панельные стены дома звенели от повышенных голосов. Сестра вопила на мать, мать в долгу не оставалась, отец пытался их унять, но попадал то под одну горячую руку, то под вторую. Там же, судя по плачу, находилась и Машенька, дочь сестры, и ее присутствие достойно дополняло общую какофонию.

Для Кати все это было воплощением зла и апокалипсисом на земле. Муж ситуацией не проникся.

– Пойдешь, куда ты денешься! Я, что ли, с твоей родней буду иметь дело?

– Они и твоя родня тоже…

– Да конечно! Мы не в Америке живем, чтоб всех подряд мамами и папами называть! Если я туда пойду, еще и до меня докопаются. Так что будь добра, сними свой зад с дивана и сгоняй на кухню!