Та, которой могло не быть - стр. 7
Дождь усилился. Грянул гром, заставляя испуганно втянуть голову в плечи, словно это как-то могло помочь укрыться от ненастья. Гром осенью редок, но зловещи его раскаты. Казалось, небо прорвало, и оно плачет вместе с нами. Порывы ветра нещадно вырывали зонт из рук, выворачивая его наизнанку. Я сложила бесполезную вещь, да так и стояла под стеной холодной воды и смотрела, как уходит та, что была моим светом с рождения и до последнего дня.
— Прощай и прости… мама...
***
— Мира, — окликнул меня Антон из своего автомобиля, в котором он укрылся от непогоды, когда я усадила в такси Галину Ивановну, чтобы та быстрей добралась домой в тепло. А мне ещё предстояло уладить организационные дела с ритуальной службой. — Мне с тобой поговорить нужно.
— Антошка, давай позже, я промокла до последней нитки, — нервная дрожь смешивалась с ознобом, бившем меня так, что зуб на зуб не попадал.
— Нет, Мира, сядь ко мне в машину. Я печку включил. Поговорим, заодно и погреешься.
Настойчивость брата вынудила меня уступить ему. И я села к нему в машину. — Что за разговор, который нельзя отложить? — недовольно пробурчала и хмуро посмотрела на Антона, не понимая такой настойчивости.
— Ты будешь претендовать на свою часть квартиры? — выпалил тот без предисловий.
Вопрос был не к месту и не ко времени. Я с раздражением уставилась на него, не понимая, почему именно сейчас, когда мы ещё на кладбище и даже не помянули мать по христианским традициям, Антон решил поднять эту тему. И снова озарение.
— Это Ада надоумила? — прищурившись, посмотрела на бегающие глаза братишки. — Решили ковать железо, пока горячо?
— Ну, почему сразу Ада, — стал он оправдываться, — я сам...
— Хм, ты сам. Антон, ты сам в туалете попку бумажкой подтереть можешь, а во всём остальном слушаешься жену. Возможно, в твоём случае так и нужно. Мы вырастили с мамой не мужчину, а инфантильного мальчика. Можешь передать интересующейся стороне, что пусть живет спокойно, претендовать для себя не буду, но оформлю на твоего Никитку так, чтобы вы не смогли продать квартиру до его совершеннолетия. Ладно, братик, мне пора, меня ещё люди ждут на поминальном обеде.
***
Христианские обряды поминания усопших теребят души живых и помогают душе умершего обрести покой. Завтрак на кладбище, девять дней... Мы снова собрались узким кругом: брат с женой, маленький Никитка, который всё время подбегал ко мне, дёргал за край юбки и спрашивал, когда же бабушка вернётся из тёплых краёв. А я каждый раз вздрагивала и с тоской утыкалась глазами в портрет мамы, перевязанный чёрной лентой. Как же хорошо маленькому Никитке, он ещё не особо понимает происходящее вокруг. Уже на выходе меня окликнула Ада.
— Мира, постой, я тут собрала мамины вещи, думаю, тебе они пригодятся.
Она вернулась в комнату и вынесла большую шкатулку из слоновой кости. Мамина любимая. Она в ней хранила сокровища — воспоминания о том, когда мы с братом были маленькими.
— Спасибо, Ада, — забрала у невестки из рук шкатулку и трепетно прижала её к себе, чуть не разревевшись, хотя крепилась целый день. — Я, пожалуй, пойду, завтра на стажировку на новую работу выходить.
— Что, теперь богатой станешь? — ехидно бросила мне в спину Ада. — А говорила, что любишь свою поликлинику, всех этих стариков заплесневелых.