Сюжет из подвала - стр. 8
Развязав ленточки, она с облегчением скинула жесткие пуанты и пошевелила натруженными пальцами, которые буквально горели от боли. Потом блаженно сунув ноги в мягкие домашние тапочки, Арина поковыляла в гостиную, чтобы попить воды. По дороге она пробормотала:
– Да, танцы, видимо, уже не для меня.
– Ты ошибаешься, Алейникова, – прозвучал мягкий женский голос.
Арина обернулась на звук и увидела, что на маленьком диванчике сидела молодая женщина в черной старомодной шляпе и широком светлом платье. Больше в темноте она ничего не могла разглядеть.
Тонкая рука женщины потянулась к стоящему на журнальном столике ночнику и нажала кнопку. Раздался характерный щелчок и зажегся свет.
– Теперь ты меня видишь? – спросила незнакомка.
– Теперь вижу, – заикаясь, ответила Арина. – А вы безумно хороши в вашей черной шляпе, которая как нельзя лучше, оттеняет жемчужное ожерелье, – выдавила из себя Арина.
– Ха-ха-ха! – рассмеялась незнакомка, посверкивая большими темными глазами. Ее тонкие губы были ярко накрашены, а лицо, шея и даже руки – сильно напудрены. Сложения она была среднего, однако во всей ее фигуре чувствовались легкость и изящество. Широкое белое платье до колен удачно подчеркивало ее мускулистые, накаченные икры и ноги с высоким подъемом, который буквально выскакивал из коричневых туфель на чуть скошенных каблуках.
– Вы – танцовщица? – неловко спросила Арина.
– Я не думала, что ты так догадлива, Алейникова.
– Просто такой высокий подъем может быть только у служительниц Терпсихоры. Кто же вы? – со страхом спросила Арина.
– Я думаю, ты уже догадалась.
– Это вы танцевали вчера ночью весенний вальс?
– Да, я. К сожалению, мой танец был прерван, и я не успокоюсь, пока не передам его другой танцовщице.
– Так вы пришли ко мне из мира мертвых?
– Да, – беззаботно ответила женщина. – А ты что, не знала, что мертвые живут среди живых? И грань между этими мирами слишком тонкая, чтобы ее мог различить человек.
Как тебе не стыдно! – перешла в наступление женщина. – Балерина, а лишена тщеславия! Какая-то серая мышь, которая при первой неудачи загнала свое горе внутрь себя и решила изменить свою суть!
– Карсавина тоже не стремилась к славе.
– Но она ее получила и вошла в историю.
– Я не Карсавина.
– Не отнекивайся! – взвизгнула женщина. – В тебе еще теплится искра божья, иначе бы я к тебе не пришла. Я видела твой весенний танец. В нем была история, сюжет, который ты сумела выразить, несмотря на свою лень. Хочешь убежать от себя?
– Я не знаю, кто вы.
– Я – Амалия Яхонтова, балерина небольшого театра, который стоял здесь еще до революции. Прекрасный был театр: белый, с розовыми колоннами. В 18-ом году прямо во время спектакля его подожгли ребята в тельняшках.
– Большевики?
– Кажется, – равнодушно ответила женщина. – А может, просто бандиты. Я не успела завершить пируэт, потому что пламя охватило меня.
– Вы сгорели заживо? – ужаснулась Арина.
– Да, не успев завершить свой весенний вальс. Знаешь, как ужасно слышать из подвала этот безумный, ревущий и такой живой мир! – сверкнула глазами Амалия.
– Какой еще подвал? – не поняла Арина.
– Попроси ключи у вашего дворника, мадам Алейникова.
У Арины перехватило дыхание, в горле пересохло, она подошла к раковине, резко повернула кран и припала к ледяной струе.