Сюита №2 - стр. 5
И все же, ему стало чуть легче. Наверное, он просто, слишком много выпил. Старался убедить сам себя Дэвид. С берега подул легкий бриз, он достал сигару и закурил. На секунду ему стало даже хорошо, но он вспомнил про Сессиль, и настроение тут же испортилось. Он понял, что сожалеет об их знакомстве. Не то чтобы он именно сожалел о знакомстве, но теперь он видел, что она ему нравилось не так сильно, как ему казалось она нравится ему в первую встречу. И это было, по меньшей мере странно, ведь в ней было все, что он любил и ценил в женщине: легкость, самостоятельность, приятная простота и вместе с тем та понятливость, которая не делала ее докучливой, будь это обратным. Однако же, вопреки всему и прежде всего здравому смыслу, он тяготился этим вечером, и тяготился ей, как тяготятся вначале желанными, но слишком засидевшимися гостями, и уже решив, сегодня же порвать с ней, вдруг вспомнил, что завтра приглашен на ужин к Жикелям, и, не желая, быть одному в их присутствии, решил все таки повременить с расставанием. Еще хотя бы на день. В конце концов, один, он успеет побыть, и с этими мыслями он вернулся в ресторан, где ждал его тот самый все еще раскачивающийся из стороны в сторону череп буйвола.
Вилла Святой Камиллы. Теуль-сюр-мер.
Вошедшего малыша, сразу же взяла за руку мадам Жикель, и начала подводить поочередно к гостям. Те, по большей части из учтивости, нежели из-за подлинного интереса к ребенку то гладили его по голове, то трепали за щечки. Женщины восторженно восклицали: Какой славный малыш! Мужчины им вторили, впрочем, уже с меньшим энтузиазмом. Но во всех этих дежурных фразах было лишь равнодушие, да и только. Анна скромно встала у стены, превратившись в невидимку и ждала, когда сие действо окончится и им позволят уйти. Она незаметно скользнула взглядом по гостям. Черные фраки, белые рубашки, стеклярус и бисер платьев, и блеск брильянтов. Запах лимона, душного жасмина, мускуса и запах денег и достатка.
С плеча одной из дам, упала шкурка лисы и она, жеманно дернула плечом, словно ей стало неимоверно холодно в этой жаркой и удушливой гостиной, попутно обратив свой взор на рядом стоящего мужчину. Тот лениво улыбнулся, поднял уставшую лисицу с пола и опустив ее ей на плечи, скользнул при этом пальцами по гладкой, как белый мрамор коже.
Анна покраснела до корней волос, будто стала свидетелем до того интимной сцены, что больше достойна темной спальни, нежели гостиной полной чужих людей.
Неожиданно мужчина обернулся и посмотрел на нее. На секунду их глаза встретились, ей показалось будто он улыбнулся и даже подмигнул, но, словно застигнутая за подглядыванием в просвет чужой спальни, она до того смутилась, что тотчас опустила взор, а жар стыда и смущения окрасил сильнее прежнего ее целомудренное белые щеки.
Тяжело было сказать, как долго она так стояла недвижимо. Может всего десять минут, может час, а может целую вечность. Казалось, про нее совсем забыли, мальчишка переходил, словно ценный трофей с плеч на плечи. Может ей и вовсе стоило уйти, а вернуться когда позовут, но ноги отяжелели, а расстояние до двери стало непреодолимым. Она напоминала себе пыльную картину, которую повесили когда-то давно с целью закрыть неровность стены, и лишь на время, но так к ней привыкли, что перестали замечать, а потом и вовсе о ней забыли.