Сыскари - стр. 13

– Увы, но природа не наградила меня музыкальным слухом, ваше сиятельство.

– А жаль. Сейчас бы что-нибудь, да и сыграли.

Чавчавадзе явно шутил. Ему хотелось хоть как-то разбавить и до того скучную обстановку. В отличие от исправника, князь не спешил. Он осматривал гостиную досконально. Ираклий с интересом минуты две разглядывал сначала бронзовые подсвечники, что стояли на голландской печке, потом мраморную скульптуру, не то Афродиты, не то Афины, а, может быть, и самой Паллады, что стояла в углу между окон. Зато с картинами князь возился дольше. Душа гостиной – портреты различных персонажей его заинтересовали. Правда не сами полотна, а то, как и где те висели. Он перелез через ограждение и начал каждую трогать, убеждаясь, что она находится на своем месте, чем вызвал у исправника удивление.

– Для чего вы это делаете, ваше сиятельство? – полюбопытствовал Косолапов.

– Хочу убедиться, Серафим Григорьевич, что картины не перевешены. Вы же видите, – он отстранил один портрет в сторону, – что под картиной обои намного темнее. Если картину не трогали, то очертания и контуры рамки должны совпадать.

Серафим Григорьевич еле сдержался, чтобы не сказать: Ну, ну. Метод определения довольно специфический и непрактичный. Ведь те же картины мог запросто перевесить хозяин музея. Да и не стал бы вор, который и без того наделал шума возиться с ними, понимая, что кто-нибудь мог и выйти посмотреть, почему это собачка вдруг сначала залаяла, потом заскулила, а теперь и вообще голоса не подает. Раз уж он действовал по заказу, а Косолапов в этом не сомневался, действовал точно. Взял, что нужно и ушел, вот только что?

– Разрешите обратиться, ваше благородие, – раздался за их спинами голос околоточного. Тот уже видимо показал уряднику дом, откуда можно было позвонить, и теперь пришел в музей. Значит, что-то случилось.

Они с Чавчавадзе повернулись одновременно. Князь даже на мгновение забыл о картине, и та грохнулась о стену.

– Вас тут спрашивает смотритель музея, господа, – проговорил Сухарев.

– Смотритель музея? – хором проговорили полицейские.

Впервые за все свои годы в полиции титулярный советник Косолапов почувствовал себя идиотом. Он представил себя со стороны, и первое что пришло в голову, так это то, что если ему и предстоит пенсия, так выходит – заслужил. Пришел к печальному выводу – стареет. А может просто – перенервничал? Ведь не всегда же в городе такие преступления. Как же он сразу не сообразил, что Кирилл Андреевич (человек ко всему прочему занятой) мог поручить кому-нибудь, смотреть за его музеем. Проводить экскурсии, рассказывать о художнике и его брате.

– С кем могу я поговорить? – Спросил вошедший вслед за околоточным старичок невысокого роста с окладистой седой бородой.

– Ну, со мной, – проговорил исправник, – титулярный советник Косолапов Серафим Григорьевич. С кем имею честь общаться?

– Позвольте представиться, Поликарп Федорович Теткин, смотритель музея.

– Это, – Косолапов указал на грузина: – начальник криминалистической лаборатории – князь Ираклий Чавчавадзе.

Старичок сорвал с головы картуз и поклонился.

– Вы как раз вовремя, Поликарп Федорович, – проговорил князь, – пожалуй, только вы сможете нам подсказать, что было похищено из музея.

– А разве вам Семеныч не сказал? – Удивился старичок.