Сыны Перуна - стр. 24

– Я думаю, что нужно подождать со штурмом славянского укрепления, – сказал Сар-Авчи своим воинам, когда те собрались в его шатре на совет. – Давайте сначала пошлем к ним гонца, я не хочу рисковать остатками своего войска.

Несколько угрюмых воинов, составлявших его военный совет, только в недоумении пожали плечами. Все это случилось накануне того, как хазарский посланник посетил лагерь, в котором укрылись Борята и остатки его поредевшей рати.

9

Их было двое, обоим могло быть от сорока до пятидесяти лет, хмурые, бородатые, с крепкими мозолистыми руками. Они были сильны, но это были не воины, их руки привыкли держать соху, а не копье или меч, и Сар-Авчи в очередной раз подумал, как же так, почему удача отвернулась от него, и он не смог одолеть этих простолюдинов. С десяток хазарских командиров – десятников и сотников злобно смотрели на посланцев славянского воеводы. Вот они – воины, храбрецы, большую часть жизни проводившие в боях и набегах, сутками не покидавшие седла, вскормленные с копья богатыри. Хан знал, что по первому его слову эти волки степей готовы разорвать обоих посланников в клочья.

– Спроси их, кто они и их имена, – надменно произнес первые после встречи слова Сар-Авчи, обращаясь к выполнявшему роль переводчика Тилмаю, чудом выжившему после последней вспышки гнева Буйука.

– Мы вожди славян, и нас прислал наш воевода, чтобы выслушать тебя, – ответил Неклюд и назвал свое имя и имя Богутича.

– Великий хан Сар-Авчи, непобедимый воин и полководец спрашивает, почему вы противитесь воле великого Бека и отказываетесь покориться Каганату?

– Мы, славяне-родимичи, издревле живем на своих землях свободно и никогда не платили дани, – сказал белогорский староста.

– Но великий хан говорит, что все ваши соседи, одного с вами рода и племени, уже платят дань, теперь пришел ваш черед. Покоритесь, и мы оставим жизнь вам и вашим семьям. Передайте другим вождям, что если вы отдадите сейчас все меха, которые спрятали в своем деревянном укреплении, все серебро, которое у вас есть, великий хан уведет своих храбрецов из ваших земель.

– Видать, кто-то сболтнул им про меха и серебро, – шепнул в недоумении Богутич Неклюду. – Отколь прознали-то?

Толмай продолжал, упиваясь своим красноречием.

– Через год хан придет со своими воинами, и вы уплатите дань от каждого дома мехами, медом, и другим товаром, и так будет всегда. Хан милостив и не станет мстить за своих погибших воинов, но впредь он будет брать в свое войско воинов от славян по одному от десяти домов.

– Ишь ты, милостивый какой, смог бы нас побить, наверное, всех бы побил или в колодки засадил, – снова прошептал Богутич так, чтобы его слышал только Неклюд. Он понимал большинство слов хазарина без переводчика.

Сар-Авчи внимательно наблюдал за притихшими славянскими послами. Но те затаились и не отвечали ничего, правда, от взора хана не ускользнуло то, что один из радимичей несколько раз что-то прошептал своему товарищу.

– Этот понимает нашу речь, – подумал хан.

– Ступайте к своим и передайте, что если завтра, до захода солнца, ваш главный воевода и другие вожди не придут к нашим шатрам и не преклонят колени перед мы вырежем вас всех, как овец, и сравняем все ваши села с землей.

После этих слов Неклюд с Богутичем вышли из шатра и направились с тяжелыми сердцами к детинцу, где их с нетерпением ждали остатки славянского воинства.