Сын Петра. Том 6. Треск штанов - стр. 28

Стройку начали под рукой артиллерийского командира, присланного год назад сюда вроде как на повышение. Вырос он из простого солдата, за смышленость переведенного в артиллеристы и ставшего там сначала командиром орудия, а потом и до поручика дорос. И вот – сюда попал, начальствовать над артиллерией острога. По армейским меркам – уровень где-то между командиром огневого взвода и батареи.

Однако его, как и генерала пришлого, местные всерьез не воспринимали. И лишь когда запахло жареным, решили послушать. Ведь он вполне себе представлял устройство простых укреплений и артиллерийских позиций на них – учился этому в полковой школе.

Укрепления эти новые представляли собой земляной вал с бастионами и сухим рвом. Этакую продвинутую версию редута, которую возводили вокруг деревянных стен острога, выполняющего функцию второй линии обороны.

На бастионы он предлагал перенести те пять орудий, которые имелись в крепости. Маленькие однофунтовки. Ну и сосредоточить стрелков для массирования огня.

Люди старались.

Строили.

Не сильно рвались, но и не отлынивали.

А после того как появились первые беженцы из Нерчинска, принесшие известия о его падении, то все ускорились до предела. Стало ясно – мелкие остроги вряд ли задержат войска Цин. И осада Удинска вопрос времени, причем весьма небольшого.

Сдача Нерчинска была ударом по репутации России. Серьезным. Но стратегически ничего не меняла. А вот Удинск выступал в роли важного логистического узла, через который шла и торговля с Кяхтой, и Амурская торговля и велось снабжение Забайкальских острогов. Этот город был южными воротами Иркутска, который суть центр всех восточных владений – место, где сходились многие дороги региона, если не все.

Сдавать его было никак нельзя.

Совсем.

Ввиду мрачных известий начальственные люди стали бомбардировать Иркутск письмами о помощи, в первую очередь пытаясь выпросить артиллерию. Хоть какую-то. Имевшихся у них пяти, по сути, фальконетов вряд ли хватило бы, чтобы остановить надвигающуюся армию Цин.

Все эти письма, отправляемые сначала почтовым буером, а потом и катамараном, потонули в канцелярии. Глава ее, как вскрылось, был прикормленным с руки Цин. И обыски показали немало денег, которые он за все эти несколько лет скопил на взятках.

А обыски эти генерал учинил на утро после побоев.

Слишком уж много всяких странностей за канцелярией припомнили. Переписки не нашли, но раскаленный прут многое помог выяснить. И заодно позволил вскрыть шпионскую сеть.

Что же до Удинска, то на третий день после той расправы генеральской в него пришли лодки, привезшие и пушки чугунные, и мушкетов две сотни, и служивых сотню, и припасов разных в достатке. Так что с учетом отошедших сюда гарнизонов в Удинске получилось собрать кулак в добрых шесть сотен служивых да казаков. И сотню артиллерийской команды, которая обслуживала десяток 6-фунтовых чугунных пушек. Осип Фомич отправил сюда все, до чего мог дотянуться. Включая новые орудия, приехавшие с ним, но так и простоявшие «на складе», так как деревянная крепость Иркутска не позволяла их разместить.

Слободы, как завершили работы по крепости, начали разбирать, чтобы организовать просторное предполье. Сто двенадцать деревянных построек. Материал их был сложен внутри крепости, как и часть скарба. Людей же слободских, а также женщин и детей с имуществом отправили в Иркутск. На время.