Сын Петра. Том 4. Потоп - стр. 36

Этот был на три рубля дороже первого. Но заряжался с казны, что открывало куда больше возможностей. Да и бил он лучше, так как зазоры пуля могла иметь минимальные.

Третий оказался вариантом крепостного ружья. Уменьшенного. Ствол также вворачивался в бронзовую ствольную коробку. Откидной вверх простейший затвор на защелке. Зарядка же происходила с помощью сменной каморы со шпеньком для позиционирования. Ну и ствол несколько отличался, так как зарядная камора входила в него.

Потянул за рычажок, открывая затвор. Уложил зарядную камору. Задвинул ее вперед. Закрыл затвор до щелчка. Подсыпал пороха на затравочную полку. Взвел курок. И готово.

Самый дорогой вариант. Совокупно с комплектом из дюжины сменных камор он стоил на десять рублей дороже первого, что было более чем втрое дороже стандартного мушкета. Но бойцы с ним могли развивать чрезвычайную скорострельность. Совершенно чудовищную по местным меркам – расстреливая всю дюжину снаряженных камор в минуту. Причем прицельно…

– Испытания заводские провел?

– А то как же? – усмехнулся Никита. – Сделал по десятку каждого образца и отстрелял. Этот, – указал он на первый, – держит в среднем полторы тысячи выстрелов. Эти – примерно по тысяче.

– Бронза?

– Да. И им особо нужна чистка. После десяти выстрелов начинаются сложности. Туго все начинает работать. Из этого, – тыкнул он в «фергюсона», – сорок – сорок пять выстрелов можно без чистки сделать. А из этого, – указал он на третий, – порядка тридцати.

– Маловато.

– Да разве за бой столько делают?

– Сейчас не делают. Но смысла стрелять дальше ста пятидесяти шагов нет. А из этих поделок – будет. Так что стрелять станут больше.

– Хорошо обученный боец сколько сейчас стреляет?

– За бой?

– Да.

– Пять-десять раз. Под Выборгом – семнадцать выстрелов получилось на брата.

– Выборг – особое место.

– Соглашусь. Но тридцать выстрелов, – указал царевич на третий образец, – это на пределе. Почему он так быстро загрязняется?

– Нагар в щели между каморой и стенками ствола попадает. С каждым выстрелом сложнее вставлять ее.

Алексей покрутил в руках зарядную камору. Это был простой глухой цилиндр со шпеньком и запальным отверстием. Маленьким. Чтобы порох из него не высыпался.

В XIX веке как-то умудрялись стрелять куда больше на дымном порохе. А точность изготовления деталей в 1860-е годы была не принципиально выше, чем сейчас. Во всяком случае, если оценивать опытное производство Демидова. Значит, выход был. Надо просто поэкспериментировать. Возможно, с формой зарядных камор или еще с чем.

– Ладно. Подумаем. А тут что? – указал Алексей на второй образец. – Из-за чего?

– Здесь тоже нагар. Прорывается по нарезам запорного винта. С каждым выстрелом его все сложнее проворачивать. Но рычаг помогает.

Царевич нахмурился.

Эта конструкция в таком виде была явно тупиковой. Слишком большая площадь трения, которая забивалась нагаром. Да и заряжать бумажными патронами было нельзя.

– Ты, Алексей Петрович, не кручинься. Даже если вот этот карабин дать бойцам, их огневая мощь возрастет невероятно. Это же и на триста, и на четыреста шагов можно будет бить. А то и на пятьсот. А чистка нехитрая. Открыл затвор, вынул камору. И вот такой штучкой поелозил, – показал он на небольшой ершик на витой проволочной ручке. – Дело несложное. Потом продул. И все. Буквально за минуту-две можно привести в порядок оружие. Да это не полная чистка. Но еще десяток-полтора выстрелов даст верно.