Сыграй со мной в любовь - стр. 3
- Сева, мне еще долго ждать? - громыхнул он, когда я и еще парочка крепких мужчин из группы захвата вошли в кабинет.
- Босс, - невысокий крепко сбитый тип выступил вперед, - так мы уже! - он кивком указал в мою сторону.
Брови Шеремета поползли вверх, а уголки выпуклых скульптурных губ опустились вниз.
- И кого вы ко мне притянули? - взревел он. - Я же четко приказал привезти блогершу!
- Дмитрий Владимирович, так... - мой похититель развел руками. - Это она. Анжелика Юрьевна Уварова. Ник "Партизанка".
От упоминания моего полного имени во рту словно лимон выдавили, маман все же перечитала в молодости французской бульварщины, но поправлять я не стала. Хрен с ними - пусть Анжелика, лишь бы отпустили целой и невредимой.
- Хм... - главный подошел ко мне и своими льдисто-синими глазами пробежался по телу от макушки до носков. Будто вскрытие произвел. - И ты хочешь сказать, что эта пичуга состряпала утреннюю статью?
- Да, босс.
- Бред какой-то! И статья бред, и девка не та.
- Но... - Сева поперхнулся воздухом.
- Все! Во-первых, я не пичуга! - не знаю, откуда во мне взялась смелость. Наверное, адреналин после похищения еще не выветрился. - А во-вторых, я получаю информацию только из проверенных источников, потому у Вас не получится ничего опровергнуть.
- А ты борзая?
Хмырь наклонился ко мне, перестав наконец игнорировать, и я почувствовала аромат кофе, мускатного ореха и бадьяна. Мое любимое сочетание... Чистый идиотизм - трястись от страха и кайфовать от запаха. Может, по поводу пичуги он не так уж и ошибся...
- Я профессионал и отвечаю за каждое свое слово. Если в вашем лексиконе это называется «борзость», то да - борзая.
Вопреки опасениям после этой фразы земля под ногами не дрогнула, и пулю в лоб мне никто не пустил. Шеремет оперся своей упругой - это я почему-то рассмотреть успела - задницей о стол и задумчиво уставился будто сквозь меня. Точь-в-точь взгляд папы, когда я в очередной раз выкидывала какой-нибудь фортель, и он не знал, что со мной делать.
Не позволяя хоть на минуту расслабиться, внутренний голос поспешил поправить: «Лика, очнись! Он не твой отец. Ему тридцать шесть, и он тот, чьему бизнесу здорово повредила твоя новая статья».
- Тебе хоть восемнадцать есть? - Шеремет устало потер глаза.
- Мне двадцать три, и я веду свой блог с шестнадцати.
- Что ж тебе в куклы не игралось? - бросил он скорее себе под нос, чем мне.
«Да мы еще и шовинисты!» - пронеслось в мозгу, но вслух я сказала:
- Ну уж извините!
Мой язык сегодня точно перешел на сторону врага. От голода и недосыпа инстинкт самосохранения устроил бойкот. Ему даже было плевать, что еще пара реплик в таком духе, и меня прикопают прямо здесь! В вазонах для цветов. По кусочкам. И не будет никакой красивой похоронной одежды или хотя бы вымытых волос.
Вместо страха на душе стало грустно. С реакцией на стресс у меня выходила та же лажа, что и с реакцией на опасность. Может, не так уж и плохо, что я почти никуда не хожу и веду затворнический образ жизни. С таким языком не дожила бы и до двадцати.
- Ладно, - шовинист царским взмахом руки приказал одному своему мордовороту выйти, а другому подойти к нему. - Наша акула пера сказала «извините». Значит, слово такое знает. Дадим ей шанс извиниться.
Гневно выстрелив в меня глазами, он извлек из кармана брюк пластиковую карточку.