Сыграй на цитре - стр. 29
Я не потеряю ее.
Музыка наконец умолкает. Слышится шум и гам прибирающихся слуг, затем я слышу людей, нетвердой походкой расходящихся по своим кроватям.
Я поднимаюсь со своей.
Я крадусь из каюты и направляюсь в опустевший камбуз. Я сажусь за одну из цитр и играю, мои пальцы скользят вверх и вниз по струнам в глиссандо, с легкостью импровизируя. От мажора к минору, от минора к мажору. Подобно человеческому голосу, смеющемуся и плачущему одновременно.
Я снова слышу Мастера Яо.
Глупая девчонка! Соединись с музыкой! С помощью ци! Ци, из которой построена вселенная. Она придает энергию всему, включая музыку, если верить древним философам. Я не знаю. Я никогда не чувствовала того, что должна была.
Неправильно! Сыграй еще раз! Ты совсем не понимаешь!
Я играю громче, изгоняя из своей головы этот голос.
В камбуз входит кто-то еще, садится за другую цитру и тоже играет.
Я узнаю, кто это, лишь по музыке. Он отметит себе, что я не сплю в этот час. Он может даже догадаться о моих беспокойных мыслях и сообщить обо мне Миазме.
Уходи, пока он не прочувствовал твои слабые места.
Но его музыка удерживает меня на месте. Ворон может не доверять мне, но он также и не заблуждается во мне. Мы не разговаривали с того первого дня на палубе, и это не имеет значения.
Мы говорим сейчас.
Горны возвещают о нашем прибытии, когда мы плывем среди цветов лотоса. Корабельные матросы сбрасывают якоря; флот империи образует красную, блестящую, словно лакированную, полосу на речном пути.
В доках нас встречает кучка южных придворных, чтобы сопроводить в Шатер Найтингейла, где устраивает прием при дворе Цикада. Мирное население выстраивается вдоль белых известняковых улиц, мимо которых мы проезжаем. Дети, которые не знают ничего лучшего, визжат от восторга. Взрослые выглядят мрачнее, их глаза прикованы к флагам империи, которые мы несем.
Нас ведут по мосту, через сад и во двор. Евнух объявляет о нас, когда мы идем по центральной аллее; вокруг пестрят поля из советников, сидящих на подушках слева и справа.
В то время как лагерь Миазмы наполнен как молодежью, так и стариками, двор Цикады в основном состоит из стариков. Все они с седыми бакенбардами и препираются друг с другом, останавливаясь только для того, чтобы отметить наше присутствие, прежде чем продолжить. Атмосфера удушающая, и я не виню Цикаду, когда она не появляется. Ворон кашляет и пожимает плечами, когда я пристально смотрю на него. Я ничего не могу с этим поделать, говорят его глаза. Я болен. Затем он кашляет еще. Ближайшие к нам южные придворные отодвигаются в сторону.
Наконец появляется сама леди. Она одета в белое, но, в отличие от одеяний, которые я предпочитаю, ее одежда сшита грубо. Траурная одежда. И без того запачканный подол собирает грязь по полу; она плюхается на свое возвышение во главе комнаты, откупоривает кувшин с вином и делает большой глоток.
Вот тебе и траур.
– Ну? – спрашивает она, вытирая рот тыльной стороной ладони.
Я жду, что Ворон что-нибудь скажет, но на этот раз он молчит. Слишком напуган, чтобы сделать первый шаг? Или он хочет поставить меня в неловкое положение?
Что бы это ни было, я все равно произвожу лучшее первое впечатление.
– Леди Южных земель, – приветствую я, кланяясь.
– Царица, – поправляет она.
Ее советники морщатся. Присвоение титула самому себе без одобрения империи – это измена.