Сыч – птица ночная - стр. 42
– Ну-ка, ну-ка… – Я насторожился и отложил рыбу в сторону. – Занятный у тебя Карлсон… И как везли?
– А через Сухую Балку. – Поликарпыч сплюнул под ноги и потянул было из кармана «Беломор». – Тьфу, забыл – сеновал! Батя башку оторвет…
– Брешет твой Карлсон! – убежденно воскликнул я, выдергивая из кармана тулупа пятиверстку Стародубовской области. – Через Сухую можно только пешим порядком или на вертушке – там же ров! Хотя – это же Карлсон! Ежели пропеллер в заднице хорошенько смазать…
– Ты когда там был в последний раз? – Поликарпыч опять сплюнул – на этот раз пренебрежительно. – Год назад, если не больше, ров засыпали – получился перешеек метров в десять. Усекаешь? Да не смотри так – то кореша мои, врать не станут.
– Кто засыпал? – обескураженно пробормотал я. – Там землеройной бригаде работы на месяц! Ты тот ров видел, нет?
– А че я там забыл! – легкомысленно хохотнул Поликарпыч. – А засыпали – значит, шибко надо кому-то. Усекаешь?
– А ты об этом перешейке только сегодня узнал? – недоверчиво поинтересовался я.
– А че бы я тогда с тобой катался? – обиделся Поликарпыч. – Мне какой интерес машину зазря гробить, по колдоебинам скакать? Ну ты скажешь тоже!
– Шутка! – вымученно улыбнулся я – поводы для веселья отсутствовали начисто. – Шутка, Валера, – не бери дурного в голову. Давай тачку готовь – вечерком прокатимся. Бак – под пробку. Лады?
– Лады, – махнул рукой Поликарпыч, удалясь из сеновала и бормоча под нос нечто явно неодобрительного характера.
– Какие мы нежные! – в сердцах буркнул я, аккуратно поводя на карте простым карандашом новую кривую и вновь прикладываясь к биноклю. На подконтрольном объекте все было в норме – за время моего общения с Поликарпычем обстановка изменяться не пожелала.
– Ну и ладушки, – похвалил я супостатов, откладывая бинокль в сторону и принимаясь потреблять пиво с воблой. – Будете вести себя хорошо – я вас небольно зарежу…
Таким вот образом я развлекался уже пятнадцатый день: сидел на третьем ярусе сеновала своей бывшей домработницы тети Маши, любовался в бинокль на собственное подворье, а вечерами иногда для разнообразия катался с Поликарпычем – сыном тети Маши – на его «Ниве» по буеракам приграничья.
До Стародубовска я добрался без приключений. Злые бандиты Ольховска не стали преследовать меня по железной дороге: то ли не хватило ума организовать розыскные мероприятия вне городской черты, то ли просто никому в голову не пришло, что у меня достанет наглости легально сесть в вагон СВ и с комфортом путешествовать, вместо того чтобы прятаться по брошенным дачам да ползти под покровом ночной мглы мимо бандитских блокпостов, расставленных вокруг города. С финансами проблем не возникло: на первой же сорокаминутной остановке смотался в обменник и поменял сто баксов, заодно проверив подлинность остальных. Не знаю, как обстоят дела со всей суммой «выкупа», но те тридцать штук, что мне удалось вынести с поля боя, оказались полноценными госдензнаками. Спасибо Калине – если кто встретит, передайте, что Сыч кланялся. Хотя нет – лучше передайте оборонительную гранату. Без предохранительной чеки…
Итак, я опять вырвался из цепких лап смерти. Я был свободен, обладал некоторой суммой, достаточной для того, чтобы в течение определенного периода обеспечить полноценную жизнедеятельность, и был полон решимости вернуть себе свой прежний статус, утраченный около года назад. Мирной жизнью я развлекаться вновь не пожелал – практика показала, что ваш покорный слуга слабо приспособлен к обычным параметрам существования, привычным большинству законопослушных граждан.