Святослав Великий и Владимир Красно Солнышко. Языческие боги против Крещения - стр. 78
Касоги обещали Святославу привести десять тысяч всадников. Они уговаривали Святослава после взятия Саркела идти войной на зихов, живущих на морском побережье у западных отрогов Кавказа.
В стране зихов нет городов, зато много богатых селений, жители которых делают прекрасное вино из винограда и добывают в реках золотой песок. Ромеи уже проникли в Зихию, понастроив там христианских храмов.
Святослав внимал касогам с живейшим интересом, не слушая предостережений Свенельда, который настаивал на том, что для русичей главное – это победить хазар. Распри касогов с зихами не должны волновать Святослава.
После застолья Свенельд разговорился с Икмором и Сфенкелом. Все трое вышли в крытую галерею, идущую по периметру всего второго яруса дворца. С галереи открывался вид на белокаменные дома и красные черепичные крыши, напоминавшие отсюда, с высоты, красный ковер с зелеными вкраплениями пышных садов и отдельных деревьев во дворах горожан.
– Что тут у вас происходит? – негодовал Свенельд. – Я совсем не узнаю Святослава! Какими бреднями набита его голова! Неужели вы допустите, чтобы Святослав вокняжился в Тмутаракани среди хазар и касогов!
– У Святослава нелады со старшей дружиной, – сказал Сфенкел, понизив голос. – Боярам не нравится, что Святослав привечает печенегов, касогов, ясов… Еще Святослав набирает в войско бывших славянских рабов, из коих немало выходцев с Дуная и Балкан. Эти ратники не рвутся на Русь, ибо там для них чужбина. Они убеждают Святослава отвоевать лучшие земли между Кубанью и Доном, основать здесь славянское государство и прибрать к рукам всю здешнюю торговлю.
– Есть и такие отчаянные головы, которые советуют Святославу отнять у ромеев Тавриду, – вставил Икмор, – там тоже богатая торговля и земли неплохие.
Свенельд раздраженно всплеснул руками.
– Вы-то почто молчите? – набросился он на воевод. – Почто не вразумляете Святослава? Иль не видите, что по молодости лет Святослав не разумом живет, а душевными порывами.
– Зря ты нас коришь, старина, – хмуро промолвил Сфенкел. – Мною не раз говорено Святославу, что не обретет он счастья на чужой земле. Киев – его отчина! Туда он и должен вернуться.
– И я о том же молвил Святославу, – признался Икмор, – токмо глух он к моим увещеваниям. Поэтому я больше и не суюсь к нему со своими советами! – Икмор махнул рукой.
– У Святослава от старшей дружины появились недомолвки, – опять заговорил Сфенкел. – Святослав понабрал себе новых советников, вроде купчишки Авдея. Эти советнички поют Святославу песни про стародавние времена, когда в низовьях Днепра и Южного Буга процветала держава славян-антов. Да еще советники эти тешат Святослава былинами про новгородского князя Бравлина, который задолго до Рюрика приходил с дружиной в Тавриду и отобрал у ромеев берега морские…
– От этих-то россказней на Святослава словно затмение нашло! – проговорил с досадой Икмор. – Обуревают его мысли о создании славянского княжества на берегу моря. Святослав говорит, что славяне жили в сих краях еще до прихода сюда авар и хазар, мол, кочевые племена изгнали отсюда славян. Ныне пришла пора вернуться сюда славянам.
– А в Киеве, значит, пущай древляне княжат, так, что ли? – рявкнул рассерженный Свенельд. – Вот Улеб-то обрадуется, коль прознает о затее Святослава! Вся свора крещеных бояр киевских возликует от такого известия!