Святая Русь. Княгиня Мария - стр. 35
– Ловко придумал, Александр Ярославич! Вот так бы по всем княжествам оружья наготовить.
Невский лишь многозначительно улыбнулся.
Глава 10. Старший брат Невского
Распрощавшись с Борисом, Александр Ярославич вновь вернулся в покои княгини. Их беседа была продолжительной, но носила уже иной характер. К концу разговора Мария Михайловна внезапно спросила:
– А ты помнишь, Александр, своего брата Федора?
– Федора? – переспросил Невский, и лицо его резко изменилось, стало замкнутым и отчужденным.
– Прости, Александр. Мы не так часто с тобой видимся, и один Бог ведает, увидимся ли вновь. Не знаю, как для тебя, но смерть твоего брата до сих пор остается для меня загадкой.
– А что твоя сестра говорит?
– Ефросинья в полном неведении.
Невский еще больше замкнулся.
Федор родился в 1216 году и был на четыре года старше Александра. Это был крепкий и красивый княжич, к тому же веселый и добрый. Княжича любил весь Переяславль.
– Не в отца поднимается Федор.
– Ярослав-то Всеволодович уж куды как зол и пакостлив, а сын его готов последнюю рубаху с себя снять. Худого слова от него не услышишь, не то что отец.
До Ярослава Всеволодовича доходили слова переяславцев, и он срывал гнев на сыне:
– Нет в тебе моего корня, Федька. Ты черни должен плеть показывать, а не калитой трясти. Ты чего это Ваське-кожемяке полную горсть серебра отвалил?
– Он в кулачном бою всех побил, вот я его и наградил.
– А твоего ли это ума дело? Ты что, князь переяславский? Придурок!
Ярослав Всеволодович доставал из-за голенища сафьянового сапога крученую плеть и принимался стегать сына.
– Да ты что, батя! – увертываясь от хлестких ударов, восклицал Федор. – Я же от чистого сердца Ваську наградил. Ты что?
Но Ярослав Всеволодович знай норовит достать плеткой сына. Кстати, плетки на Федора он никогда не жалел, потчевал за малейшую провинность, а то и просто так – для острастки. Ворчал:
– Не выйдет из тебя путного князя. Глуп как осел. А не я ль тебя наставляю, как настоящим князем стать?
– Через мерзость, подкупы и вероломство? Я так не могу, батя. Хочу честно людям в глаза смотреть.
– Опять ты за свое, дурак набитый!
И вновь принималась свистеть крученая плеточка.
Когда Федору стукнуло семнадцать лет, Ярослав Всеволодович решил: «Женить, дурака, и непременно на умнице. Такую сыскать, дабы от всяких глупостей муженька отлучила».
Надумал с братом своим посоветоваться, великим князем Юрием Всеволодовичем. Тот долго не раздумывал, как на блюдце поднес:
– Есть такая умница, даже чересчур. Давно в девках засиделась. А все из-за чего? В науки разные, вишь ли, влезла, за уши не оттащишь. Сказывают, шесть языков иноземных ведает, ума-де палата.
– Да кто ж такая? – удивился Ярослав. – Неужель, брате, еще одна Мария Черниговская на Руси появилась?
– В самую точку угодил. Старшая сестра ее, Феодулия. И умом взяла, и лицом пригожа. На Марию смахивает.
– Ну что ж, брате… Породниться с Михайлой Черниговским – большая честь для любого князя. Отдаст ли?
– Отдаст, коль сам великий князь поклонится.
– Уж порадей, брате.
– Порадею. Михайла Черниговский ныне на половца намерен идти, у северских князей помощи затребовал, но те не шибко-то и разбежались. Вновь свары меж собой затеяли, берегут свои дружины. А я Михайле пятьсот воинов пришлю, то немалое подспорье.