Святая Русь. Княгиня Мария - стр. 3
Мария Михайловна гневно сверкнула очами:
– Муж мой за Отчизну кровь проливал, а вот ты и пальцем не пошевелил, дабы за святую Русь постоять. Больше того, на позорный поклон к Батыю побежал…
– Буде! – взорвался Ярослав. – Еще одно слово, и я прикажу кинуть тебя в темницу. Буде!
К Марии Михайловне поспешил Неждан Корзун и, нарушая всякий этикет, крепко стиснул кисть ее правой руки.
– Ради Бога, успокойся, княгиня. Успокойся!
Мария Михайловна кинула на Ярослава осуждающий взгляд и молча вышла из покоев.
Неждан Иванович поспешил загладить ссору:
– Ты уж прости ее, великий князь. Ведь она токмо мужа оплакала. Мы в твоей воле.
– Ну-ну… Давно бы так, ближний боярин, – остывая, усмехнулся Ярослав. – У брата моего, Святослава, быть вам в полном послушании. Прощайте, бояре.
Великий князь, оставив в Ростове Святослава, повел свою дружину к Владимиру.
Бояре хорошо понимали, что Неждану Ивановичу Корзуну пришлось принять удар на себя. Не подойди он вовремя к княгине, и дело бы приняло дурной оборот. Понимали бояре и другое: Корзун, как и все ростовцы, презирает новоиспеченного великого князя и готов схватиться с ним в любую минуту. Но время сейчас играет на Ярослава: за ним не только сильная дружина, но и мощная поддержка хана Батыя. Ростову же надо выждать и вести тонкую дипломатичную игру. Этим новым искусством должна овладеть Мария.
Княгиня, провожая брата Василька – Владимира, с грустью молвила:
– Чаяла тебя видеть князем ростовским и углицким, да сам видел, не получилось. Ты уж не забывай меня в своем Угличе, навещай.
– Не забуду, Мария… А коль худо какое Ярослав замыслит, скачи в Углич, укрою тебя.
– Спасибо, Володя, но Ростов я ни при каких бедах не покину. Здесь муж мой покоится. Я ведь к нему каждый день хожу.
Святослав Всеволодович, шестой сын Всеволода Большое Гнездо, рожденный в 1196 году, правил Ростовом Великим спустя рукава. Он не был похож на своего вероломного и мстительного брата Ярослава, но мзду и всякие угощения уважал пуще меры. Бояре же (а ряды их после битвы на Сити заметно поредели) на мзду скупились: самим дай Бог прокормиться. Многие села и деревеньки смердов спалены, мужики разбежались в леса, поэтому на оброк надежа худая. А мужик ох как надобен! От него и хлеб, и лен, и мед, свиные и говяжьи туши… Он кормит, поит и одевает. Совсем худо без мужика!
Боярские холопы рыскали по лесам, в надежде разыскать оратаев, но оратаи (не лыком шиты) упрятались надежно – и от супостата, и от боярской кабалы. Сыщи-ка их!
Князь Святослав норовил бояр поприжать, но любое его повеление бояре встречали враждебно. Они, как и прежде, на дух не переносили ни бывшего Юрия Всеволодовича, ни нынешних братьев его. Одного корня! Известные недоброхоты Ростова, десятилетиями жаждущие подмять под пяту древнее, гордое княжество. Не получится! Видит кот молоко, да рыло коротко.
Тоскливо, неуютно чувствовал себя Святослав Всеволодович в Ростове Великом. Поглядел, поглядел на скудное ростовское сидение и через полгода укатил в Суздаль: может, там посытней и повеселей будет жизнь.
Старший брат пригласил Святослава во Владимир, забранился:
– Чего тебе в Ростове не сидится? Аль Мария с боярами угрожают?
– Не слышно, брате, крамолу не возводят. Да ить пора и в Суздале покняжить, теперь там посижу.