Святая развратница, или Отвергнутая жена Дракона - стр. 25
Грета рассказывала всё это с таким энтузиазмом, что я не удержалась от улыбки. Славный ребёнок. Как лучик солнца в этой тьме…
Но мысли всё равно возвратились к последним событиям, и я помрачнела. Но не хочу сейчас отчаиваться и принимать всё близко к сердцу, потому что иначе не выживу. Нужно сохранить голову холодной, а разум чистым…
Моя Нисси часто любила повторять мудрость своей родины: разделяй голову и сердце, потому что, если они соединяются, сердце всегда побеждает. Но сердце не умеет думать и может принять неверные решения. Пусть сердце наполняется чувствами, это его право, а вот голова должна заниматься принятием верных решений.
Моё решение на сегодняшний день - не отчаиваться. Отчаявшиеся проигрывают...
Итак, мать поймала меня в ловушку. Теперь я не могу просто уйти. И не уйду ради Нисси. Но мать могла и солгать. Надо бы передать подруге весточку как-нибудь.
- Как часто сюда приезжают телеги с провиантом? – уточнила у служанки.
- Раз в неделю, госпожа, - ответила Грета.
Я решила запомнить это. Если бы у меня были деньги, я могла бы заплатить кому-то из торговцев, чтобы они передали Нисси письмо…
Но денег нет: Обитель выставила меня замуж без медяка в кармане.
- Кто такая Ариадна? – продолжила я задавать вопросы.
Лицо Греты дёрнулось от едва сдерживаемого отвращения.
- Домоправительница, - ответила она глухо и опустила глаза. – Очень нехорошая женщина, госпожа. Берегитесь её! — последние слова девчушка произнесла уже шёпотом, и стало понятно, что змея в этом поместье уж точно не я…
Когда Грета ушла, я ещё некоторое время лежала на лавке и размышляла обо всём.
Выходит, это не герцог приказал морить меня голодом? Делает ли это его менее жестоким? Не думаю. Ему всё ещё нужна я, а не мой хладный труп, поэтому кормить он меня обязан. Да и то – лишь до замужества. Но как только он обретёт на меня все права, то ожидать можно будет чего угодно: и голода, и заточения, и плети. Потом просто пустит весть, что молодая супруга преждевременно почила после непродолжительной болезни, да и всё…
Хотя... странная у него месть. Нелогичная. Неужели он был в Сюзанну... всё-таки влюблен?
***
На следующее утро меня неожиданно перевели в совершенно другую комнату: более просторную, светлую, украшенную богато и красиво.
Я насторожилась. Что бы это значило?
Даже служанку ко мне приставили – неулыбчивую темноволосую Мару, которая чеканно произносила заученные фразы и ни разу не посмотрела мне в глаза.
Я отослала её прочь, сказав, что помощь мне ни в чём не нужна, и затосковала по ласковой Грете, к которой за три встречи успела привыкнуть.
Через пару дней, когда я оглядывала из окна во двор, заметила, что внизу собрался небольшой отряд воинов во главе с Юлианом. Герцог выглядел блистательно и грозно. Чем дольше я на него смотрела, тем больше замечала в нём незримую и ни на что не похожую силу, которая приводила в трепет не только меня, но и всех окружающих.
Что-то за ним стояло – неведомое, пугающее, и мне, как человеку, верящему в потустороннее, начало казаться, что он действительно связан с миром зла.
Словно услышав мои мысли, Юлиан вдруг поднял голову и уставился на меня грозным, мрачным взглядом. Тело мгновенно парализовало на месте, в душе волной поднялась иррациональная паника, и я только колоссальным усилием воли заставила себя отшатнуться от окна.