Своя на чужой территории - стр. 9
– Как ты думаешь, он ко мне неравнодушен?
– Думаю, да! – искренне отвечала Луиза. – Вы же сейчас в кадре так целовались!
– Да ну… Это же моя героиня влюбляется в коллегу… по сценарию. Тем более она быстро разочаруется. Я тебя про другое спрашиваю.
– Как же про другое? Он тебя так целовал! – удивлялась Луиза.
Вообще, между реальной жизнью и киношной было много общего.
Например, сценарист специально дал героям имена, относительно похожие на настоящие имена актеров: героиня Насти Капцовой звалась Анастасией Купцовой, Михаил Оленин «стал» Михаилом Олейниковым, а Алексей Погудин «превратился» в Алексея Прокудина. Складывалось ощущение, будто актеры играли сами себя. Правда, это не касалось эпизодических персонажей.
Поэтому Луиза ничуть не удивлялась Настиной влюбленности в Алексея – по сценарию ее героиня влюблена в его героя, есть постоянные совместные сцены с поцелуями, вполне логично, что киночувство переросло в реальную влюбленность.
А еще Луизе было очень приятно, когда и Матвей, и администратор Ольга Шаповалова отмечали ее рвение и желание влиться в коллектив.
– Правильно стараешься! У нас или надрываться надо, или совсем здесь не работать. А ты хороший юрист? – как-то обратился к ней Матвей.
– Никто не жаловался, – честно призналась Луиза.
– Молодец! Ты толковая, у тебя получается!
Луиза зарделась от похвалы, а на следующий день Матвей ее повысил – перевел на должность сопродюсера, и теперь она должна была помогать не администратору Ольге, а главному человеку на площадке – режиссеру Матвею Усольцеву. О таком ей и не грезилось! Теперь она тоже могла (раньше было не по статусу) вслух цитировать любимого Хичкока.
– Я знаю идеальный способ вылечить больное горло: перерезать его! – и весело смеялась вместе с Матвеем, когда кто-то фыркал, не оценив цитаты.
Теперь Луиза подавала заявки на монтаж, озвучивание и съемку, внедряясь в процесс кинопроизводства все сильнее и сильнее. И девушка прямо-таки замирала от счастья – теперь работа стала ее любимым делом!
Поездку в Сибирь она восприняла как шанс проявить себя и, в перспективе, подняться еще на одну ступеньку по карьерной лестнице. Она будет работать самостоятельно, все подготовит к съемкам, а через несколько дней прилетит Усольцев и останется доволен. Луиза верила в свои силы, и от этого было радостно.
Но идеальный план, как оно обычно и случается с идеальными планами, «приказал долго жить» уже на второй день. На утро была запланирована съемка в красивейшем ущелье недалеко от города. Однако, когда участники съемочной группы расселись по своим местам в автобусе, выяснилось – не хватает оператора Алика Царева.
– Забухал Царек… – предположил второй оператор Ким Васютин, – вчера весь вечер по гостинице с банкой пива мотылялся. Ким был худой, маленький и жилистый, и когда камера лежала на его плече, то казалось, что ноша слишком тяжела. А вот к Алику камера вписывалась: органично-крупный, с мощной шеей и налитыми мышцами, с кудрявой шевелюрой и будто бы мифическими зелеными глазами, которые цепляли и притягивали к себе. Вот такая броская киношная внешность, ему даже предлагали сняться в эпизоде, но Алик отшучивался, поясняя, что братья Люмьер, которые когда-то изобрели камеру, его не поймут.
Нужно было возвращаться в гостиницу (Луизе, а кому же еще?) и будить безответственного Царева. Каждый час на счету, откладывать съемки и пропускать съемочный день никак нельзя.