Своя-чужая боль, или Накануне солнечного затмения. Стикс (сборник) - стр. 36
Жанна удивилась. Мало того что Лара врет: Александра Антоновна не воровка! Она еще говорит, что Сабуров ее во всем одобряет. Это неправда! Ей так и хотелось крикнуть: «Ты врешь! Собака, собака!»
– Мы скоро оформим наши отношения официально, – услышала она.
«Ах, вот оно что! Лара вскоре станет госпожой Сабуровой! Ложь! Неправда!» Ей вдруг отчаянно жалко стало Сабурова. Неужели он сдался? Лара его дожала! И тут та вышла из кухни и поморщилась, увидев Жанну:
– Так ты подслушиваешь? Чего ж еще ждать от такой дряни!
– Да вы недалеко от меня ушли! Думаете, вы госпожа? Настоящие хозяева, между прочим, так себя не ведут с прислугой! Вот. Я в больнице на них насмотрелась. Вы так кричите, потому что боитесь: все догадаются, что вы фальшивая. Вам просто самой теперь хозяина не хватает.
– Что-о?!
– Она вас жалела. Просто жалела. Я Сергею Васильевичу покажу ее дневники. Там про вас написано.
– Ах ты… Дрянь! Я теперь все двери буду на ключ запирать! Дрянь!
Лара сжала кулаки, и неизвестно, чем бы все это закончилось, но в дверях гостиной появился Сабуров, за ним маленькая Эля.
– Что случилось? – испуганно спросил он. – Почему вы так кричите?
Из кухни вышла заплаканная Александра Антоновна:
– Сергей Васильевич, голубчик, как же так? Что ж она себе позволяет? Я ж всегда верой и правдой… Мы ж не чужие… Вы же знаете, голубчик, Сергей Васильевич…
– Да-да. Я все знаю. Эля, иди к себе. Переоденься и приходи на кухню обедать.
– Папа, но меня Лара переодевает! Мне надо косички переплести, – закапризничала Эля. – Мне сегодня на детский праздник!
– Наверх! Быстро! Здесь взрослые разговаривают!
Покосившись на Лару, Эля надула губки и, демонстративно задерживаясь на каждой ступеньке, стала подниматься на второй этаж.
– Между прочим, ребенок ни в чем не виноват! – заявила Лара. – Я ей нужна, и она не стесняется об этом сказать!
– Не смей спекулировать моими детьми! Это не предмет для торга! – зло бросил Сабуров.
– Ты… Ты пожалеешь… – прошипела Лара. И кинулась вслед за Элей. Девочка, которая застыла на площадке второго этажа в ожидании, кинула на отца торжествующий взгляд.
– Пойдем, Элечка, – услышала Жанна. – У папы плохое настроение. Папа не в духе.
Хлопнула дверь. Александра Антоновна всплеснула руками:
– Неужто вы на ней женитесь?
– Я… – Сабуров вдруг запнулся. – Честное слово, я не знаю! Ну что вы от меня теперь хотите?!
Александра Антоновна покачала головой и ушла на кухню разогревать обед. В гостиной повисла напряженная пауза. Жанне опять стало безумно его жалко. Она опустилась на диван, прислонив к спинке костыли. Вот сейчас он убежит. Но Сабуров задержался в гостиной. Сел в кресло, обхватив голову руками.
– Сергей Васильевич? – негромко позвала она.
– Да? Что? – поднял голову Сабуров.
– Почему никто к вам не приходит?
Он не понял. Видимо, был занят мыслями о Ларе, о случившейся ссоре. Поймав его удивленный взгляд, Жанна пояснила:
– Ну, поклонники Сабины. Почему здесь, в этом огромном доме, никого нет? Где гости? Родственники? Друзья? Ее же так любили!
– Любили? – удивился он. – Видишь ли, любить ее было сложно. Кстати, Александра Антоновна Марусе дальняя родственница. У нее есть внучка. Очень больная девочка. Сабина платила Александре Антоновне намного больше, чем стоят услуги такого рода. Помогала семье. Все делали вид, что так и должно быть, что это стоит столько.