Свой среди чужих, или Гауптман с Олерона - стр. 15

– Так точно, гер унтер-фельдфебель! – ответил стройный хор голосов.

– А теперь я вас распределю по койкам.

Заглядывая в список, он называл фамилию и стеком указывал кровать, которую должен занять рекрут. Дойдя до моей фамилии, посмотрел в список, затем на меня, потом опять в список, как будто не веря своим глазам.

– Ковалефф? Правильно? – вопросительно спросил он, ткнув меня стеком в грудь.

– Так точно, гер унтер-фельдфебель.

– Отлично. Да ты счастливчик, тебе достается прекрасное место – возле меня. Уверяю, мы с тобой подружимся, – он гадко улыбнулся. – Повторяю для забывчивых. Перед тем как вы сюда попали, каждый из вас подписал контракт. Обратной дороги нет, и выбыть из рядов звездной пехоты вы можете лишь в двух случаях: либо по истечении контракта, либо по причине смерти. В случае ранения вашу задницу подлечат и отправят обратно в войска. Есть, правда, еще один вариант: если вы попытаетесь дезертировать или же систематически нарушаете дисциплину, то вас отправят в исправительный лагерь, но уверяю вас – смерть на поле боя лучше. Теперь даю вам десять минут разложить личные вещи и оправиться. Ровно через десять минут вы должны быть в строю – на плацу.

Глава 12

Теперь можно присмотреться к взводу. Точнее, к людям, с которыми мне предстояло служить. Публика была довольно разношерстная. Кого здесь только не было: латыши, эстонцы, шведы, фины, словаки, поляки, но самое удивительное – к вечеру подвезли четырех немцев, почему удивительно, потому что немцы в основном служили в войсках СС. В войска СС простым смертным попасть практически невозможно. Там могли служить только немцы, англосаксы за очень большие заслуги перед Рейхом, скандинавы и прибалты. Что касается наших немцев, то это были высокие, крепкие, как скала, парни, у каждого кулак как пивная кружка. Держались они всегда особняком, на всех смотрели свысока, на контакт ни с кем не шли. Говорили, что они из Гамбурга, на гражданке работали докерами. Какого их понесло в звездную пехоту – одному богу известно. Начались обычные будни, из которых состоит армейская служба, со всеми тяготами, невзгодами и лишениями… Я благодарен судьбе, что физически был неплохо подготовлен, иначе пришлось бы мне очень тоскливо. Нагрузки были зверские, распорядок дня был таков: в 6:00 подъем, не успевая оправиться, мы пулей выбегали на зарядку, 10 кругов вокруг плаца, что составляло аккурат 10 км, после зарядки умывались, брились и строем бегом в столовую. Завтрак надо было проглотить очень быстро. Как правило, мы даже не чувствовали, что мы ели, опять бегом на занятия – изучать стрелковое оружие, все виды мин, гранат, матчасть боевой машины звездной пехоты, танков, также включая новейшие, только поступающие на вооружение «леопарды» XCW 12 и прочее-прочее. Затем шла тактика. Это бег по пересеченной местности в полном обмундировании. Отработка взаимодействия в боевых условиях отделений взводов и рот, за тактикой шел небольшой отдых, во время которого мы после стрельб очень интенсивно чистили свое личное оружие – штурмгеверы. После такого отдыха бегом на обед. То же – не пойми, что глотаешь. После обеда политзанятия, на которых очень хотелось спать, чему способствовала не только элементарная усталость, но и крайне нудное бормотание докладчика, обер-лейтенанта Кушковица. Все его доклады были как под копирку, к концу учебки мы могли цитировать тезисы обер-лейтенанта наизусть. Начинал он с того, как мы должны беззаветно любить Канцлера и Рейх. Видимо, он считал, что то ли мы недостаточно сильно любим их, то ли не знаем, как правильно их любить. Продолжал, рассказывая, какие сепаратисты нелюди и звери. Заканчивал тем, что мы не раздумывая должны отдавать свои жизни за Канцлера и Рейх. За политзанятиями шли занятия по рукопашному бою, далее ужин, который глотался как завтрак и обед – не пережевывая. За ужином шло опять изучение оружия и матчасти. Наступало личное время, которое с легкой руки и, как ему казалось, ко всеобщей радости и веселью обер-фельдфебель Вараускас заменял на кросс. После прекрасно проведенного с пользой личного времени была вечерняя поверка, умывание и отбой. Засыпать мы должны были по команде и обязательно на правом боку, поскольку мы были уставшие в сосиску, у нас получалось засыпать сразу, как только голова касалась подушки. Как правило, спать нам долго не давали, среди ночи нас частенько подымали на ночные стрельбы или заставляли преодолевать полосу препятствий. Наш обер-фельдфебель был большим затейником и выдумщиком по этой части. А если к этому добавить наряды, несение караульной службы, то остается удивляться, как мы такие нагрузки вообще выдерживали. Каждую вечернюю поверку нам для поднятия нашего боевого дух зачитывали новости с фронта, ну, например: «Фельдфебель Штукман, ведя неравный бой с превосходящими силами сепаратистов, уничтожил пятнадцать единиц живой силы противника. Чтобы не сдаваться в плен, Штукман сам себя подорвал гранатой. Рядовой Глинка, в бою, подбил три вражеских танка и уничтожил двенадцать сепаратистов, был смертельно ранен, но не покинул поле боя. Представлен к железному кресту посмертно». Ну, и так далее. Исходя из всего вышесказанного, на Олероне уже давно не должно было остаться ни одного негодяя-сепаратиста – ан нет. В общем, со всем можно было бы мириться, если бы не наш обер-фельдфебель Вараускас, который меня невзлюбил с первой минуты, раздавая мне наряды даже более щедро, чем Санта-Клаус раздает подарки детям на Рождество: «Койка недостаточно ровно заправлена. Наряд. Штурмгевер недостаточно чисто с его точки выдраен. Наряд. Форма после отбоя недостаточно аккуратно уложена на прикроватной тумбочке. Наряд». Ну и так далее, перечислять его придирки можно до бесконечности. В редкие минуты мы виделись с Алексом, у него все шло путем. Заинтересовавшись, почему я никакой, и услышав от меня, что мой обер-фельдфебель меня конкретно достал, Алекс с присущей ему манерой все вопросы решать быстро и по-деловому предложил: