Свой среди чужих, или Гауптман с Олерона II - стр. 16

– Попробуйте пожалуйста.

– Воспоминания другого человека находятся у вас в голове, как книга на полке в вашей личной библиотеке, которую вы всегда беспрепятственно можете достать с полки и прочитать в любую минуту, а затем опять поставить книгу на полку до нужных времен. Единственно конечно этому надо научиться и к этому надо привыкнуть, что бы делать это в нужные и сложные моменты для вас.

– И я на время становлюсь другим человеком?

– Не совсем так просто. В те моменты когда вам нужно, память другого человека всплывает у вас в мозгу и будет идти параллельно вашим воспоминаниям, ну и несколько доминировать, поэтому даже если вас подвергнут гипнозу допрашивающие вас люди, никакой другой информации кроме как ваших ложных воспоминаний от вас не добьются.

– Ну и как это делается, в смысле как переключается этот переключатель? Извините уж за тафтологию.

– Ну в общем то достаточно просто. Закройте глаза молодой человек, успокойтесь, включите в своем сознание что то типа метронома или маятника, досчитайте до двадцати пяти, на последней цифре обратите свой внутренней взор к вашей правой части мозга– областью за ухом и произнесите кодовое слово– сольфеджио.

Сработало. Лето, речка, мне шесть лет. Несмотря на то что очень тепло, я почти посинел от холода, тело покрылось гусиной кожей, но из воды вылезать не хочется, хоть и трясет.

– Штефан, пора выходить, ну накупался уже –хватит.

Слышу мамин голос, оборачиваюсь – светловолосая женщина, в летнем красном сарафане стоит на берегу реки, улыбаясь машет мне рукой.

– Мам, ну еще чуть– чуть, ну пожалуйста.

– Я сказала все, хватит, иначе папе расскажу.

Я нехотя вылезаю из воды. Знаю с папой лучше не спорить, уж больно он крут. Мама достает большое махровое полотенце и начинает досуха вытирать меня. Немножко больно, но очень приятно. Начинаю согреваться. Я заворачиваюсь в полотенце целиком, очень хочется есть. Мама уже шарит по своей сумке, достает оттуда бутерброд с сыром и помидор. Кусаю бутерброд, пережевываю вязкий острый сыр с белым хлебом, вдогонку кусаю ароматный сочный помидор, брызги от которого летят во все стороны. Вкусно. Но вдруг становиться до слез очень грустно и больно – знаю, что это последний день когда вижу маму живой. Вечером отец придет домой пьяным, злым – он потерял работу. Обвинит во сем нас с мамой, что это мы ему сломали жизнь, начнет приставать ко мне, тыркая в лицо пальцем, дыша на меня перегаром.

– Когда ты вырастишь и пойдешь работать? Сколько я вас с твоей матерью кормить буду?

Мне страшно, я описался– жидкость из моего мочевого пузыря теплым ручейком стекает по ногам и образует лужицу возле мох ступней одетых в кожаные сандалики, мне очень стыдно и еще более страшно. Отец гадко хохочет.

– Смотрите на него– обоссался. Нет, мужик из тебя никогда не вырастет. -И вдруг зло вскрикивает:– Что же ты, гаденыш, гадишь у меня в доме! – Беря меня за шею своей мощной рукой, второй больно бьет меня по щеке.– Я заставлю тебя убрать за собой.

Я реву громко, навзрыд.

– А ну заткнись!

Отец замахивается, что бы еще раз ударить меня.

– Иштван, что ты делаешь? Прекрати, он же еще ребенок.

Мама из-за всех сил, двумя руками отбрасывает отца от меня и становиться между нами. Отец -пьяный, поэтому не удержался на ногах, упал.