Своими глазами (сборник) - стр. 25
Не обратив, похоже, внимания на его песнь, она тихо разговаривает о чем-то с соседней женщиной, беззвучно подсмеивается ее шутке, поднимается и как бы незаметно выходит из палаты, не обратив внимания на Харальда.
Лицо его твердеет, он делает знак слуге долить вина и придерживает рукой его наклоненный черпак, пока огромный кубок не наполняется через край.
– Здоровье воинов! – ревет он и осушает кубок до дна под рев товарищей.
138. В своей горнице Лиза за прялкой у окна сучит нить: играет и крутится веретено, свивается пушистая толстая нить.
Входит та же девка-служанка, достает сверток из-под одежд:
– Харальд велел передать тебе.
Лиза вспыхивает, разворачивает ларчик слоновой кости, раскрывает: на алом бархате лежит золотое с изумрудами колье тонкой работы. Щеки ее горят. Девка ахает и вылупляет глаза на редкостную роскошь.
Лиза прикладывает колье под шею и смотрит в поданное девкой зеркало. И отдает:
– Скажи ему, что такой подарок можно принять только от мужа. – Прерывисто вздыхает и тут же надменно задирает головку: – Совсем потерял ум этот викинг. Скажи ему, что дочь великого князя может выйти замуж только за великого князя.
Девка укоризненно и сочувственно мотает головой, пряча сокровище.
139. Тает пушистый снег на ветвях, голубеет серое небо, почки набухают на ветвях, проклевываются зеленые листья, и меж них – распускаются и дрожат на весеннем ветру яблоневые и вишневые цветы. Май.
Над днепровским обрывом, по молодой траве гуляют рядом Харальд и Лиза.
– Смотри – лебеди полетели! – показывает она.
– В Норвегию, – коротко говорит он.
– И зачем они туда летят. Ведь там холодно, да? – щебечет она.
– У них там гнезда. Там они выводят птенцов.
Подтекст откровенен. Идут молча.
– Что ты молчишь. Расскажи что-нибудь, – не выдерживает Лиза.
Помолчав, Харальд неловко выдавливает:
– Ты будешь моей женой?
– Нет! – хохочет она и убегает.
140. Спальня Ярослава, огонек масляного светильника. Ярослав и Ингигерда перед сном.
– Она любит его, – продолжает разговор Ингигерда.
– Она во всем послушна моей воле, – возражает Ярослав.
– Тебе кажется. Она выросла, и теперь ей нужен муж больше, чем отец.
– Он всего лишь викинг.
– Нет. Ты доверяешь ему дружину. Ты поручаешь ему налоги. Его отец был конунг и друг моего отца.
– То, что было – не важно. Его отец потерял корону. Он дал каким-то мужикам убить себя… разгромить!
– Она моя дочь, – горделиво говорит Ингигерда. – Она все равно сделает так, как хочет – даже если ты не отдашь ее. Знай это.
Насупленно помолчав, он:
– Она моя дочь. И будет делать то, что должна.
Гасит светильник. Они укладываются. Слабый отсвет луны на подушках, различимы лица в темноте:
– Хуже то, что его прозвали Жестоким, – вздыхает Ингигерда. – Я бы не хотела, чтобы у моей дочери был жестокий мужчина. Она добра и открыта…
– Она глупый вздорный ребенок! – чуть раздражается Ярослав. – А он – воин. А если воин суров и беспощаден – это правильно!
– Так он тебе нравится? – улыбается в темноте она.
– Он хороший воин, – бурчит Ярослав. – И только. – И поворачивается к ней.
В объятиях вдруг произносит, не отпускаемый мыслями:
– Поляки опять были на Горыни. Забрали дань с Дубровицы… Пусть сходит в Польшу.
– Побереги его, – просит она.
– Богу виднее.
Польский поход
141. По узкой речушке меж лесистых берегов идут на веслах драккары с воинами.