Свои люди – сочтемся! Пьесы - стр. 17
>Устинья Наумовна. Уж полно тебе пугать-то меня! Сбил с толку совсем.
>Подхалюзин. А вы вот возьмите задаточку сто серебра, да и по рукам-с.
>Устинья Наумовна. Так ты, яхонтовый, говоришь, что две тысячи рублей да шубу соболью?
>Подхалюзин. Точно так-с. Уж будьте покойны! А надемши-то шубу соболью, Устинья Наумовна, да по гулянью пройдетесь: другой подумает, генеральша какая.
>Устинья Наумовна. А что ты думаешь, да и в самом деле! Как надену соболью шубу-то, поприбодрюсь, да руки-то в боки, так ваша братья, бородастые, рты разинете. Разахаются так, что пожарной трубой не зальешь; жены-то с ревности вам все носы пооборвут.
>Подхалюзин. Это точно-с!
>Устинья Наумовна. Давай задаток! Была не была!
>Подхалюзин. А вы, Устинья Наумовна, вольным духом, не робейте!
>Устинья Наумовна. Чего робеть-то? Только смотри: две тысячи рублей да соболью шубу.
>Подхалюзин. Говорю вам, из живых сошьем. Уж что толковать!
>Устинья Наумовна. Ну, прощай, изумрудный! Побегу теперь к жениху. Завтра увидимся, так я тебе все отлепартую.
>Подхалюзин. Погодите! Куда бежать-то! Зайдите ко мне – водочки выпьем-с. Тишка! Тишка!
Входит Тишка.
Ты смотри, коли хозяин приедет, так ты в те поры прибеги за мной.
Уходят.
Явление восьмое
>Тишка (садится к столу и вынимает из кармана деньги). Полтина серебром – это нынче Лазарь дал. Да намедни, как с колокольни упал, Аграфена Кондратьевна гривенник дали, да четвертак в орлянку выиграл, да третёвось хозяин забыл на прилавке целковый. Эвось, что денег-то! (Считает про себя.)
Голос Фоминишны за сценой: «Тишка, а Тишка! Долго ль мне кричать-то?»
Что там еще?
«Дома, что ли-ча, Лазарь?»
Был, да весь вышел!
«Да куда ж он делся-то, Господи?»
А я почем знаю; нешто он у меня спрашивается! Вот кабы спрашивался – я бы знал.
Фоминишна сходит с лестницы.
>Фоминишна. Да ведь Самсон Силыч приехал, да, никак, хмельной.
>Тишка. Фю! попались!
>Фоминишна. Беги, Тишка, за Лазарем, голубчик, беги скорей!
Тишка бежит.
>Аграфена Кондратьевна (показывается на лестнице). Что, Фоминишна, матушка, куда он идет-то?
>Фоминишна. Да, никак, матушка, сюда! Ох, запру я двери-то, ей-богу, запру; пускай его кверху идет, а ты уж, голубушка, здесь посиди.
Стук в двери и голос Самсона Силыча: «Эй, отоприте, кто там?» Аграфена Кондратьевна скрывается.
Поди, батюшка, поди усни, Христос с тобой!
>Большов (за дверями). Да что ты, старая карга, с ума, что ли, сошла?
>Фоминишна. Ах, голубчик ты мой! Ах, я мымра слепая! А ведь покажись мне сдуру-то, что ты хмельной приехал. Уж извини меня, глуха стала на старости лет.
Самсон Силыч входит.
Явление девятое
Фоминишна и Большов.
>Большов. Стряпчий был?
>Фоминишна. А стряпали, батюшка, щи с солониной, гусь жареный, драчёна.
>Большов. Да ты белены, что ль, объелась, старая дура!
>Фоминишна. Нет, батюшка! Сама кухарке наказывала.
>Большов. Пошла вон! (Садится.)
Фоминишна идет к двери; Подхалюзин и Тишка входят.
>Фоминишна (возвращаясь). Ах я дура, дура! Уж не взыщи на плохой памяти. Холодной-то поросенок совсем из ума выскочил.
Явление десятое
Подхалюзин, Большов и Тишка.
>Большов. Убирайся к свиньям!
Фоминишна уходит.
(К Тишке.) Что ты рот-то разинул! Аль тебе дела нет?
>Подхалюзин (к Тишке). Говорили тебе, кажется!
Тишка уходит.
>Большов. Стряпчий был?
>Подхалюзин. Был-с!
>Большов. Говорил ты с ним?
>Подхалюзин. Да что, Самсон Силыч, разве он чувствует? Известно, чернильная душа-с! Одно ладит – объявиться несостоятельным.