Своей судьбы хозяйка - стр. 15
Карета выкатилась на лесную поляну, поросшую белым мхом. Впереди серый храм-крепость. Высокие башни, тонкие линии каменных узоров, тяжёлые окованные железом ворота, узехонькие окна-бойницы и то, только на втором этаже. В такое оконце я ни за что не пролезу, даже с нынешней точеной фигуркой. Тут нужно худеть и худеть до состояния заморенного осеннего листика.
Жрецы встречают в балахонах длиною до пола такого же серого цвета как храм. Их лица спрятаны под капюшонами.
Похоже, что я отнюдь не первая невеста, которая мечтает сбежать с собственной свадьбы. И все здесь готово к тому, чтобы этого не допустить. Лошадка всхрапнула и напоследок ударила хвостом по стеклу, то даже не звякнуло. Похоже, что стеклу здесь тоже немного страшно.
Одна за другой на поляну выезжают другие кареты. Все они останавливаются чуть позади. Гости, суета, ворох подарков, веселье. Все это создано, чтобы подсластить горькую участь невесты. Присыпать яд сахарной пудрой. Толку-то? Никакого. Лично я сегодня замуж выходить не собираюсь, а они как хотят. Пускай сами идут под венец с Патриком Гжегошем.
Может, жреца где-нибудь там, в темном уголке храма, оглушить? Тогда у меня появится замечательный балахон. Это шанс. Да нет, вряд ли мне дадут это сделать.
- Жених уже ждёт вас внутри, - распахивает дверь кареты обериск и крепко подхватывает меня под локоть. Озираюсь. Позади остановился экипаж родителей. Оба выходят, ловят мой взгляд, но подойти ближе уже даже не пробуют. Ну и черт с ними! Рассчитывать не на кого, кроме себя. Впрочем, когда было иначе?
- Благодарю вас, - намеренно трепещу ресницами, сильнее опираясь на подставленную мне руку и, наконец, спускаюсь ногами на землю.
Каблучки перецокивают по белым плитам дороги, идти здесь удобно. Ветерок дует в лицо. Внутри меня сжалась пружина, готовая выстрелить. Только бы улучить момент и сбежать! Надо было ещё раньше в гостинице это сделать, до приезда гостей со стороны жениха. Вот я идиотка, не успела. Дала родне Моники себя одурачить.
Двери храма распахнуты настежь. Над ними сидят в стене каменные фигурки целой огромной семьи. Красиво. С виду эти каменные изваяния даже счастливы. Но не я. Я так не хочу.
Полумрак огромного зала. Мне навстречу, мягко улыбаясь, ступает высокий мужчина. Седые волосы забраны в длинную косу. Глаза злые, острые и смотрят нехорошо. Позади него идет молодой мужчина.
Изящный красавец с глазами цвета горного хрусталя. Он смотрит на меня спокойно и прямо, в пронзительном взгляде отражается легкая жалость ко мне и обещание заботы, он словно говорит этим взглядом, что боятся мне нечего. Его черные волосы острижены до плеч и вьются крупными кольцами. Прочь, упоительное наваждение! Не заманишь.
- Цветок пустоши, госпожа Моника, - напевно произносит старший Гжегош. Без сомнения, это он идёт ко мне первым. У дальней стены храма, там, где стоит огромный алтарь, прокашлялся под балахоном жрец. Кстати, интересно, а зачем здесь таких размеров алтарь?! Что они на нем собираются делать?
- Ступай в храм, если тебе нечего скрывать, - обращается ко мне жрец, и я несмело переношу через порог ногу.
Весь пол старинного храма тут же покрывается клубами черного дыма. Тесть мрачнеет лицом, жених вскидывает вверх бровь, позади кричит мама. Кажется, случилось что-то не то. Ясность вносит отец.