Своей судьбы хозяйка - стр. 12
Отец, только завидев этих гостей, стал тереть лоб рукой и что-то забормотал себе под нос. Может, молитву?
Я же глаз отвести от этих мужчин не могу. Жизнь и отвага так и плещут наружу из них. Взлетают плащи, кружат по двору меж толпы их черные кони, то и дело раскрывая огромные пасти, чтобы огласить гостиничный двор громогласным ржанием. Уши закладывает от этого звука, бледнеют служанки, но глаз отвести тоже не могут. Мы все смотрим наружу через дыру в стене, которую наворожил мой отец. Мамины щиты так и стоят нетронутыми на настоящих окнах.
Всадники держатся на спинах коней уверенно, не шелохнутся, только звенят громче сталью мечи, пока ещё узники ножен.
Боевые кони под ними тоже сияют какой-то первозданной, необычной красотой. Короткие гривы заплетены и топорщатся вверх круглыми шишечками, хвосты распущены чуть ли не до земли, окрашены золотым кончики ушек. Громадные копыта легко ступают по гладкой брусчатке, вдавливая в нее глубже разноцветные камни.
Сердце в груди бешено стучит, требуя бежать без оглядки, и уже не так важно куда. Лишь бы только подальше. За море, в горы, притаиться в лесной хижине, хоть бы даже и в пустыню. Только бы подальше от этой свадьбы и всей родни жениха. Эти не простят мне бесчестия. Повезет, если останусь живой.
Но и магии моей они не получат. Ни за что свой дар не отдам. Пусть сама не знаю, зачем он нужен, и какая во мне гуляет сила, но отдать кому-то частицу себя? Ну уж нет, пусть подавятся Гжегоши своими деньгами. Не на ту напали. Я выросла не в шелках и заботе служанок, я выросла на Земле и точно знаю, что за себя можно и нужно биться. На серебряном блюдечке мне ничего готового не приносили. Все приходилось выцарапывать у судьбы своим остреньким коготочком. Справлюсь и здесь. Я не Моника, я другая, и сил во мне больше.
И все же мне, хоть и немного, но становится страшно,. Вновь белеют кончики пальцев, а стена за спиной покрывается глазурью из толстого льда.
Даже отец мне кажется теперь напуганным, опешившим от всего. Не ожидал. Не рассчитывал.
- Мы правильно поступаем, смотри, дочь никак не может контролировать магию. Опять вся стена будет влажной. Дорогая моя, наклони голову немного вправо. Прядка выбилась. Вот так, дай я ее подколю.
- Моника переживает, в такой ситуации сильный дар контролировать не так просто. Ты же помнишь, - одергивает маму отец.
- Помню. И она будет помнить.
- Иначе никак. Ты сама все понимаешь, Лелея.
- Понимаю. Мне родители в свое время говорили почти так же. И я ни о чем не жалею... теперь, - поджимает мать губы, и в глазах ее я вижу застывшие крупные слезы.
- Пора идти. Не стоит тянуть время, от этого всем тяжелее.
- Ей ещё не подкрасили лепестки цветов у подола. Пускай гости немного подождут, ничего не случится, - нажимает мать на отца.
-Случится, и ты сама это знаешь. Гжегош не зря прислал сюда своих оберисков.
- Это серьезно, отец? - смотрю я с тоской на высокий забор по соседству. За ним вроде бы другой постоялый двор. Но что толку? Даже если я украду лошадь из той гостиницы. Даже если там будет эта лошадь. Дальше-то что? Ускачу за тридевять земель? Верхом ездить я почти не умею. Скорее уж, упаду и буду валяться в ближайшей канаве. Не вариант.
- Нет, конечно же, нет, дорогая, - лжет отец, - Просто веди себя при этих гостях достойно и плавно. Не нужно никуда торопиться. До кареты пойдешь рядом со мной.