Сводный Тиран - стр. 26

— Ты могла бы просто держать рот на замке. Тебе не нужно было ничего говорить отцу. Тебе не нужно было все портить...

19. Глава восемнадцатая.

Я быстро моргаю, осознание приходит ко мне.

Неужели дело в этом? Он злится на меня за то, что я рассказала отцу о том, что произошло той ночью?

Я так хочу что-то сказать, поговорить с ним, заставить его понять, что я не знала, что мне делать, я была всего лишь ребенком, но его рука по-прежнему надежно закрывает мне рот.

Все, что я могу это бормотать ему в руку.

— Если бы ты просто держала рот на замке, все было бы так, как должно быть. Может быть, я бы не ненавидел тебя... может быть, мы бы остались друзьями, — шепчет он, и моя грудь сжимается, а в горле застревает всхлип.

Он ответил на вопрос, который я задавала себе годами.

Что бы случилось, если бы я ничего не сказала?

Все мои сомнения, тревоги и страхи... они проносятся прямо перед моими глазами.

Может быть, он прав, может быть, это моя вина.

Слезы начинают литься без предупреждения. Кажется, что мое сердце разрывается на две части. В течение нескольких минут я безудержно рыдаю под ним.

Ощущение его тела утешает меня больше, чем я хочу это признать, и мне хочется, чтобы он прикоснулся ко мне, вытер слезы, сказал, что я не виновата, но он этого не сделает, потому что в глубине души я знаю, что он считает меня виноватой.

Он винит меня и планирует отомстить.

— Шшшш, теперь уже слишком поздно для твоих слез. Они не спасут тебя. Ничто не спасет тебя от меня.

Он поднимает голову, его теплые губы касаются моей щеки. Его голубые глаза отражаются во мне.

Они стеклянные, и я думаю, не плачет ли он тоже?

Из-за потери и боли, которую мы оба, очевидно, пережили. У меня нет возможности спросить его, даже когда он убирает руку с моего рта и поднимается с кровати. Мое горло слишком скованно, чтобы говорить, слова, которые я хочу произнести, застряли глубоко внутри образовавшегося там комка.

Осознаю, насколько мне становится комфортно, когда он встал с меня.

Спотыкаясь, он в последний раз оглядывает меня, а затем рывком выходит из комнаты, мягко закрывая за собой дверь моей спальни.

В комнате становится так тихо, что я вспоминаю, насколько я одинока и насколько одинока была всегда. Тихий всхлип боли вырывается из моих губ и в груди так ноет.

— Ничто не спасет тебя от меня...

Его слова преследуют меня всю ночь, пока я лежу в постели без сна.

Почему в моей жизни все так?

Я раз за разом повторяю его слова про себя.

Почему я все еще здесь?

Может быть, я не хочу избавления, может быть, я нуждаюсь в Костиной ненависти так же сильно, как он нуждается в том, чтобы дать ее мне.

20. Глава девятнадцатая.

Он…

Проснувшись на следующее утро, все, о чем я думаю, — это принятые мной решения, не очень хорошие решения прошедшей ночи.

Слишком много водки. Легкодоступные девки. Моя потребность в Лере.

Голова болит так, будто по ней кто-то ударил кувалдой. Принятие душа занимает огромное количество времени и сил, и к тому времени, когда я заканчиваю, все, чего я хочу, это вернутся обратно в постель.

Я больше никогда не буду так пить, хотя, наверное, я бы и не стал пить, если бы не эта девчонка из комнаты чуть дальше по коридору. Она безумно красива и совсем не похожа на мой тип девушек, что заставляет меня хотеть ее еще больше.