Сводный брат - стр. 19
«Чёрт, вчера было день рождение Марисы, и я целовалась с Эриком. Как я могла такое допустить? Это как целовать бабушку… Ну, или руку. В любом случае это мерзко и никогда не должно повторится».
Эрик Донован – мой лучший друг с шестого класса. Озорной, рыжеволосый парнишка. Познакомилась с ним, когда мы закончили начальную школу и перешли в среднюю, я сразу поняла, что с Эриком будет невероятно весело и первая подошла, предложив дружбу. Он, я, и Фил Моррис были неразлучной троицей. Вместе прогуливали уроки, пока Тесса усердно училась, они пытались научить меня рисовать граффити, играть в футбол и кататься на роликах. Донован изначально питал ко мне романтические чувства, но любила ли я когда-то по-настоящему парня, который был готов ради меня на всё, чья щенячья преданность не оставляла сомнений в его чувствах? Это был один из тех немногих вопросов, ответ на который я знала безоговорочно. Нет. Никогда, и ни единожды повторяла об этом. Какое-то время, ещё до развода родителей и разочарования во всех романтических чувствах, мне казалось, что быть может вот оно, такие и должны быть отношения. Ведь всё было бы так просто, привычно, быть может так и нужно? Не обязательно любить самой, тогда не придётся страдать потом. Но чем дольше мы дружили и общались, тем больше я понимала, что мои чувства схожи с сестринскими, и при таком раскладе даже банального «жили долго и счастливо» не выйдет. Несомненно, я была крайне благодарна Эрику за все минуты, проведённые вместе, за исключением тех, когда он вёл себя как полный придурок. И даже это не могло испортить моей дружеской привязанности к рыжеволосому парню. Как же мне хотелось увидеть их вновь. Долбаная мать со своим наказанием. Я вздохнула и перешла к следующей записи от восьмого ноября:
«Сегодня я подожгла волосы Райли. Теперь она стрижётся под мальчика. Будет знать, стерва!»
И сразу же от девятого ноября:
«Директор оставила меня на месяц после уроков. Моя жизнь – сплошное разочарование».
И ещё около двадцати страниц такой же забавной чуши. Последняя датировалась шестнадцатым декабрём, написанная кривым почерком, со следами от упавших на страницы слёз:
«Родители развелись. Моя жизнь кончена…»
Больше записей не было. Слабость и жалость к себе снова окутали меня. Когда же это пройдёт? Я больше не в силах выносить подобные мучения. Печально воздохнув – кажется, теперь это будет моей особой фишкой, медленно опустилась на кровать. Откинулась головой на подушки и всем телом зарылась в одеяло, пытаясь не расплакаться. Я чувствовала себя круглой идиоткой. Мало того, что вынужденно переехала в этот чёртов дом, так ещё и с какой-то радости наивно решила, что найду тут хоть какое-то понимание и сочувствие. Дура! Стало горько и обидно. Я повернулась на бок и замерла, услышав вибрацию своего смартфона. Судорожно вздохнула и провела пальцем по экрану, открывая входящее сообщение:
«Как насчёт того, чтобы сбежать из заточения и немного повеселиться? Буду ждать завтра в семь, у моего дома», – Тесса. Милая, добрая Тесса. Всегда такая правильная и рассудительная, её сообщение подняло настроение, редко можно было услышать из уст Абрамсон подобные предложения. Скорее наставления о том, что нельзя обманывать родителей и прочие занудства. Захотелось набрать номер блондинки и подколоть ту, но усталость и моральная истощённость дали о себе знать, и я медленно погрузилась в сон без сновидений.