Сводные. Запрети мне любить тебя - стр. 44

Алекс положил свою теплую ладонь поверх моей и начал медленно склоняться к моему лицу. А я… Я растерялась. Руки затряслись. Во рту стало сухо, как в пустыне.

И я не придумала ничего лучше, чем неловко отстраниться. Благо, Алекс не напирал и давал мне выбор тем, что не спешил.

Понятливо вернувшись на место, Фридман печально ухмыльнулся.

- Прости, Алекс я… Просто не хочу торопить события. У меня ещё, - я зарделась, лепеча признание, - не было отношений.

К чести Александра, он не стал никак комментировать мои слова. И даже вытянувшееся от удивления лицо успел замаскировать кашлем в кулак, которым и прикрыл почти всю нижнюю челюсть.

- Это ты меня прости, Ева. Я поспешил. Не смог устоять перед твоими чарами. – его лицо осветила мягкая улыбка. – Держи.

Парень перегнулся через сиденья и достал из кармана чехла зонт. Протянул его мне.

- Это защита от болезни, а то сейчас выйдешь и промокнешь до нитки за пару секунд. – скалился во все тридцать два Фридман. – Провожать не буду, а то Сокол точно не станет с тобой разговаривать. – и добавил. – Адекватно.

- Зришь в корень. – хмыкнула я и, помахав Алексу на прощание рукой, вышла из машины.

Раскрыв огромный черный зонт над головой, отрезала сплошной поток дождя. И сердце приятно стиснуло в груди тисками от проявленной заботы.

Когда я отошла на пару метров, позади раздался оклик:

- Ева, ты должна мне свидание!

Я обернулась, едва удержавшись от счастливого смеха.

- С удовольствием! – ответила Алексу, пытаясь перекричать шум от дождя.

Фридман не боялся промокнуть. Он стоял, облокотившись предплечьем о дверь машины, и махал мне в след.

- Тогда завтра вечером. Я заеду за тобой в семь.

- Я буду ждать. – шепнула очень тихо. Лишь для себя.

Дом встретил меня полной тишиной. Света нигде не было. Из-за пасмурной погоды вокруг царил полумрак. А в связи с тем, что я итак была взвинчена, страх обвил своими клешнями и не желал отпускать.

- Мам? – негромко позвала я. Но ответа не было.

Николая Владимировича звать было бессмысленно, ибо его точно не было дома. Он всегда задерживался на работе на час-два после завершения рабочего дня. А сейчас было только пять часов.

Я выдохнула, ощущая себя героиней, попавшей в фильм ужасов. И подпрыгнула на месте, чуть не померев от ужаса, когда с дивана поднялась черная тень и произнесла хриплым после сна басом:

- Чего орешь, полоумная? Нет дома никого. А я отдыхаю, вообще-то.

- Боже, Ян! Я чуть от разрыва сердца не умерла! Ты зачем так пугаешь?

Запустить бы чем-нибудь в его придурочную головёшку!

Глаза привыкли к полумраку, и мне удалось разглядеть взъерошенного братца. Он широко зевнул, даже не попытавшись спрятать зевок в ладошку. Грациозно потянулся, демонстрируя накаченные руки. И поджарое тело с кубиками на животе.

Да. Ян спал на диване в одних спортивках.

- Не ври, ведьмы не умирают от таких пустяков. Вас только костры берут. – похоже, язвить у него выходит на автомате.

- А ты мог бы спать в предназначенном для этого месте – в своей комнате.

- Знаешь ли, дом мой, всегда был и остается. Где хочу, там и сплю, и подстраиваться под вас я не собираюсь. – привычно огрызнулся Ян и принял сидячее положение.

- Ты проснулся? – решила не церемониться, и сразу начать разговор. Ибо это нервное перенапряжение уже дошло до той точки, которую тяжело выносить.