Сводные. За гранью ненависти - стр. 7

— По правде говоря, сам не знаю, что на них нашло, — пожимает он плечами. — Не думал, что будут в открытую гадить.

Его тон такой равнодушный, что мне становится обидно. Я стала пешкой в игре мажоров, никому нет дела до того, что моему здоровью могли нанести вред. Вдруг бы меня парализовало? Или я превратилась в овоща? Или у меня отнялись бы ноги?..

Господи, какие жестокие люди ходят под боком. И Марк, судя по всему, ничем от них не отличается. Или все-таки он другой? Несмотря на всю свою холодность и равнодушие?

— Почему ты вернулся? — решаю сразу с этим определиться.

— Точно не ради тебя, — слова Рахманова как два дротика вонзаются в мое эго. Лучше бы не спрашивала.

Но, с другой стороны, еще раз убедилась в том, что рыцари и хорошие парни давно канули в лету. Остались только самовлюбленные подонки вроде Марка, которые, если и что-то делают, то исключительно ради своей выгоды. Он просто не хотел проблем с отцом, вот и вернулся.

Хочу сесть поудобнее и ерзаю на сиденье. Не сразу понимаю, что что-то не то.

— Боже мой...

— Что опять? — зыркает глазами Рахманов, раздражаясь от моих испуганных вздохов.

— Я... Господи.

— Что случилось?!

— Я... Я ног не чувствую...

6. Глава 3.2

— В смысле, не чувствуешь?

— В прямом, — от паники садится голос. Ошарашено перевожу взгляд со своих колен на Рахманова. Трогаю икры ног, сжимаю пальцами — прикосновения почти не заметны.

Мне становится страшно, ведь я даже не могу переставить ноги с места на место.

— Они просто… Я их… Господи…

— Ты издеваешься, да? — интересуется Марк, приподнимая брови.

Мотаю головой, продолжая свои манипуляции. Яростно тру ноги, хлопаю по ним, щипаю мышцы сквозь ткань джинсов. Тщетно. Реакция тела нулевая.

— Мне сейчас не до шуток, я, правда, не могу пошевелить ими…

Когда до Марка доходит, что я не шучу, он смачно ругается матом. Хоть уши и сворачиваются в трубочку, я с ним солидарна. Просто слишком воспитана, чтобы так выражаться.

— Я… Мне страшно. Это из-за той дряни, да?

— Возможно, побочка, — роняет Рахманов возвращая себе былое равнодушие и продолжая наблюдать за моими хаотичными действиями.

Сейчас он напоминает злого доктора, который поставил эксперимент и смотрит за мучениями своей горе-пациентки. Дьявольский блеск в его глазах заставляет сердце упасть вниз, прямо на дно желудка.

— Побочка? То есть… Я не смогу ходить? — спрашиваю почти шепотом.

— Я не в курсе. Не стоило пить все, что тебе предлагают.

— Вообще-то, это ты во всем виноват! — взрываюсь, понимая, что ситуация окончательно вышла из-под контроля. — Из-за тебя меня отравили, а ты… Господи, как можно быть таким?!

— Каким? — испепеляет взглядом. Считает, что не заслуживает моих обвинений? Заслуживает! Каждое бранное слово в свой адрес заслуживает.

И это я еще ласковые подбираю, не стоило бы щадить черную душеньку Рахманова, бить со всей силы. Он же меня нисколько не жалеет.

— Эгоистичным придурком! — выпаливаю, окончательно поддавшись эмоциям. Злость как плесень разъедает душу. — Ты же знал, что в клубе небезопасно, но все равно потащил с собой и… Ты просто негодяй! Мерза…

Осекаюсь, теряя все фразы, что вертелись на кончике языка. Буквально давлюсь словами, открываю и закрываю рот. Как идиотка хлопаю глазами.

— Что на этот раз? Язык онемел? — переспрашивает Рахманов не без желчи в голосе. — Челюсть заклинило? Договаривай, раз начала.