Сводные отношения - стр. 11
Смотрю и пью.
Пью и плачу.
Плачу и смотрю.
И так по кругу, пока за окном не темнеет и бутылка с вином не кончается. Глаза уже болят от слез, наверняка все сосуды полопались от напряжения, а в голове шум, отдающий звоном в ушах. Я лежу, крепко обнимая одну огромную пуховую подушку и зажав между ног вторую, глядя в экран телевизора, где в последней заключительной серии главная героиня покупает в аптеке упаковку снотворного. Приподнимаю голову и пытаюсь осознать, что же сейчас произойдет на экране.
Девушка приходит домой, с гордо поднятой головой, достает стакан и наливает в него воды, затем выпивает таблетки: одну, вторую, третью… После чего идет к идеально застеленной постели, ложится, сложив руки на груди, и улыбается. Засыпает с такой легкой и счастливой улыбкой, что мне становится завидно.
Резко вскакиваю и смотрю в экран, непонимающе хлопаю глазами. У нее нет ничего: ее семью убили, ее муж изменил ей с ее подругой, ее любимый человек был застрелен, а она потеряла его ребенка, ее уволили с работы и выселяют из жилья, ее оклеветали как наркоманку и проститутку, отказывают в любом заработке, кроме разве что публичного дома, а она улыбается.
Черт возьми, она улыбается!
Перевожу взгляд на тумбочку, где стоят таблетки Лекса. Затуманенный алкоголем мозг развивает мысль и я подползаю на край кровати, беру упаковку с таблетками. Вновь смотрю на экран, где в быстрой перемотке показывают, как полиция осматривает комнату, медики выносят тело, а соседки, не так давно обливающие грязью главную героиню, укоризненно качают головой. Следующий день: в комнату заезжает другая девушка-студентка и спрашивает у соседей, кто здесь жил, на что ей отвечают что какая-то наркоманка умерла от передоза и рассказывают всякую мерзость о главной героине. Все выдуманное, гиперболизированное, очень гадкое. А затем жизнь продолжается, будто и не было ничего.
Стоп-кадр. “Сдаются только слабаки”, – звучит голос главной героини Кэйти за кадром и нам показывают, что на самом деле она так и стоит со стаканом воды и таблеткой в руках. Все что было до – плод ее воображения. Затем крупный план, наглая ухмылка и ее взгляд направлен будто прямо на меня: “А ты не такая. Так что, подбери сопли, милая!”
Титры под мелодичную музыку, а я так и смотрю в одну точку на экране, продолжая сжимать в руке упаковку таблеток. То есть, они хотят сказать мне, что даже если Кэйти придется пойти работать проституткой – это куда лучше, чем смерть о которой даже никто не вспомнит и доброго слова не скажет? Несколько секунд кручу в руке баночку и слышу, как таблетки ударяются об пластиковые стенки, немного приводя мой пьяный мозг в сознание.
Ну, нет! Я не хочу, чтобы после смерти про меня забыли и уж тем более распространяли всякие гадости! При жизни-то не хочу, а после смерти тем более!
Как можно скорее, убираю таблетки и выключаю телевизор. Время уже очень позднее и Лекс так и не вернулся… Не хочу думать о том, чем он сейчас может заниматься… Не хочу, я сказала!
Черт!
А все равно думаю, в красках представляю, и до того противно становится… Ложусь и накрываюсь одеялом, прямо с головой, словно отрезая себя от всего мира. Лучше уж спать, чем думать о самоубийстве или о том, как Лекс с кем-то трахается!
В сон проваливаюсь моментально, но ненадолго. Словно тьма меня заглотила и выплюнула через несколько часов, при этом дав подзатрещину. А может быть это уже похмелье.